Отражение тайны. Дмитрий Градинар
у борта, оглядываясь на кажущуюся отсюда игрушечной скорлупку «Пеликана», шкипер поднял руку, требуя внимания.
– Думаю, здесь никого нет. И уже давно. Смотрите, всё вымерзло! И это никакое не чудище, а просто корабль. Потому – меньше страха, больше любопытства, держитесь настороже. Может, здесь найдется много чего ценного и интересного. Я имею в виду не только монеты и всякие безделушки. Трое на бак, трое на ют, двое со мной в трюм.
Уверенные и понятные всем распоряжения сделали своё дело. Люди перестали дрожать и ожидать каждую секунду какой-то страшной кары за вторжение. Как только помощник отправил им заправленные керосином фонари, они приступили к поиску. Возможно, в жизни матросов это был самый захватывающий поиск со времен детства, когда на чердаках покинутых прибрежных хижин они, тогда ещё мальчишки, искали сокровища морских кочевников. Или когда лезли, пугаясь каждого звука и даже собственного дыхания, в каменные пещеры, где на стенах углем и сажей были нарисованы странные фигуры.
Корабль был одновременно и чердаком и каменной пещерой. Тем миром грёз, который приходит во снах, когда страх переходит в любопытство, любопытство в искус, а искус в ощущение счастья.
Здесь отсутствовали запахи. Люди тоже отсутствовали. Хотя когда-то явно пребывали на корабле, о чем сообщала то оброненная курительная трубка странной формы из неведомого красного дерева, то длинный рыбацкий нож, воткнутый в разделочную колоду, да там и оставленный. Ещё следы рук на якорном вороте, точно такие, какие образуются на колодезных воротах. Гладкие, отполированные множеством прикосновений. Шкипер представил себе эту картину: дюжина матросов, вертящих ворот, чтобы поднять гигантский якорь. Только цепь обрывалась, никакого якоря теперь не имелось и в помине, что было к лучшему, иначе корабль давно ушел бы на дно. С кормы доносились короткие возгласы. Матросы постепенно обрастали уверенностью и деловитостью.
– Смотри! Что за инструмент? Хитрая штука! – восклицал кто-то, подняв над головой странный прибор, какую-то зрительную трубу с прикрепленной к ней полукруглой шкалой.
– А это что? Оружие? – другой матрос недоверчиво тянул странную узкую лопату, какой-то длинный шест с широкой лопастью.
– Вот оружие! А у тебя деревяшка какая-то, – третий со свистом рассек воздух потускневшим стальным клинком с наборной рукоятью.
Находки будоражили. Все втайне начинали думать о таинственных сокровищах, находящихся в недрах корабля. Эта мысль легко читалась в глазах матросов и в их всё более уверенных жестах. Но шкипер искал нечто иное.
Крюйт-камера. Орудийная палуба. Пушки с горками ядер и с банниками, уложенными на специальные полки вместе с ветошью и сосудами с притиркой. Он видел такое лет двадцать назад, во время войны с Полосатыми Островами. Ему пришлось участвовать в тех схватках в должности младшего канонира. Вот и ещё доказательство, что экипаж тут, несомненно, был. И это никакие не демоны, а простые люди, сродни его матросам.