Любовница короля. Энтони Хоуп
ценить свою особу по достоинству, а не по шаблону деревни. Несколько опешив, я поблагодарил его за совет и осмелился спросить про мисс Барбару.
– Она здорова, – улыбнулся он, – и стала знатной дамой. На нее пишут эпиграммы, й некоторые чудаки посвящают ей стихи. Но она – хорошая девушка, Саймон.
– О, в этом я уверен, милорд! – горячо воскликнул я.
– Нынче нельзя быть уверенным ни в чем, – сухо заметил Кинтон, – но, к счастью, на этот раз вы правы. Вот образец получаемых Барбарой стихов, взгляните! – и он перебросил мне листок бумаги.
Я пробежал стихотворение, где было много сказано про «холодный лед», «нетающие снега», про Венеру, Диану и тому подобное.
– Кажется, это очень скучно, милорд, – заметил я.
– Немного, – улыбнулся он, – но – это стихи известного поэта. Смотрите, не пишите стихов, Саймон!
– Буду ли я иметь честь видеть мисс Барбару? – спросил я.
– А это мы увидим, – ответил лорд. – Надо будет посмотреть, в каком кругу вы будете вращаться. А впрочем, не все ли это равно, раз вы уезжаете в Лондон?
Он пристально посмотрел на меня, слегка нахмурившись, хотя улыбка не исчезала с его лица. Я почувствовал, что покраснел до ушей.
– У меня немного знакомых в Лондоне, – запнулся я, – и тех я не особенно хорошо знаю…
– Да, не особенно хорошо, – подтвердил Кинтон, нахмурившись сильнее и переставая улыбаться, а затем, встав и дружески хлопнув меня по плечу, продолжал: – Вы – честный малый, Саймон, хотя не особенно умный. Но не могут же все быть умными. Поезжайте в Лондон, постарайтесь лучше узнать жизнь тех, кого знаете. Ведите себя джентльменом и помните, Саймон: каков бы ни был король, он – все-таки король.
Особенно подчеркнув последние слова, он тихонько направил меня к двери.
Почему он сказал это про короля, что оправдывало его замечание? Казалось, он придал ему какое-то особое значение, как будто оно относилось именно ко мне. Оставив в стороне глупое предсказание Бэтти Несрот, что, конечно, и должен был сделать милорд, какое было мне дело до короля?
В это время наделали большого шума увольнение от всех должностей известного писателя и первого министра графа Кларендона и все дальнейшие меры, предпринятые против него его врагами. Деревенские жители сходились гурьбой в дни получения почты и обсуждали положение вещей в Лондоне. Меня мало занимали дела правительства, но от нечего делать я принимал участие в этих сходках, удивляясь, что люди кипятятся из-за вещей, нисколько не касающихся нашего тихого уголка.
Дня через два после разговора с лордом Кинтоном я был в таверне «Король и корона». Мирно сидя за кружкой эля и погрузившись в свои мысли, я не замечал происходившего вокруг меня шума. Был как раз почтовый день, и я очень удивился, когда слезший с лошади почтальон подошел прямо ко мне и подал большой пакет очень внушительного вида. Получить письмо было уже для меня удивлением, но последующее прямо поразило меня. Почтальон,