Серебряные ведра. Александр Китаев

      Я вижу вас впервые, —

      И дерзко полюбил

      О, очи – ночи грозовые!

      Мой меч! Мой щит! Я все разбил!

      О, черный бархат длинных кос

      И юные ланиты!

      Они – в огне и ярче роз!

      Пред ними все цветы побиты!

      Ваш голос звонко расцветает,

      Улыбка знойно опалит

      И в сердце говорливо тает…

      Иегова! Кто устоит

      Пред лаской алых жал и ков?!

      О, мир! О, Сарра! Я в плену!

      Я весь горю… Нет больше слов…

      Скорей, скорей к любовному вину!..

      Я взглянул в глаза глубоко

      темнокудрой, черноокой

      и ушел далеко…

      Вьюга жадно след мой съела.

      Я ушел на север белый,

      грустный и несмелый.

      Здесь живу я в вихрях снега.

      Обнят знойно снежной негой,

      не хочу побега.

      Тихо-тихо сдавлен белым;

      умираю сладко телом. —

      Милая велела…

      Но в оковном, льдистом крае

      умирая, расцветаю

      серебристым маем…

      Слышу в небе звон игривый…

      Вижу лес и переливы

      изумрудной нивы.

      Солнце пляшет. Солнце пьяно.

      Сонмы птиц поют «осанна!»

      Травы запах льют медвяный…

      Я припал к земле цветистой…

      В струйке трельно-серебристой

      облик королевы…

      Я стал пить и в губки впился

      ей, – и вдруг ручей затмился,

      зашумели севы…

      И в согласности напева

      Из воды выходит дева…

      Ты ли, панна Катя?!

      Мы счастливы. Мы счастливы!..

      Задрожали губ извивы…

      Колют, жгут объятья…

      Мы упали – не взглянули…

      Мы упали… В свет ли… в тьму ли

      Утопили… Утонули…

      Серым днем весны печальной

      лаской хмурой я овеян…

      Светлый образ, что взлелеян

      солнцем мая,

      убегая,

      шлет привет прощальный…

      И тоскую, одинокий,

      в трепетном молчаньи…

      Кто же близкий и далекий,

      вновь найденный

      и влюбленный,

      будет на свиданьи?

      Отуманен грустью странной,

      я не знаю цели…

      Грезы тихо отлетели

      тяжким летом

      по тенетам

      мертвым караваном.

      Сады полны благоуханий.

      Так сладок вешний чернозем.

      Мы в алом трепете желаний

      Тела истомные сольем.

      Под серебристый шепот мая,

      Под ярый рокот горных струй,

      В напевный час, изнемогая,

      Испьем грозовый поцелуй!

      На изумруды трав уроним

      Безумно-белый шелк одежд.

      Потонем – бешеные кони —

      В огне исполненных надежд.

      И