Между волком и собакой. Александр Соболев

      Лезгинской мудрости урок гласит: «У старшего в роду

      спроси совета.

      А нет – у ранней седины, у друга, знавшего беду,

      спроси совета

      А не найдёшь – у валуна, который обточили льды,

      спроси совета,

      У первой влажной борозды, у горной пенистой воды

      спроси совета».

      А я стараюсь у того, кто сердце рифмой разбудил,

      просить совета,

      Пусть нет его среди живых – но у тропы, где он ходил,

      просить совета,

      У эха отзвучавших слов, которых помню ритм и слог,

      просить совета,

      У камня с именем его, который в изголовье лёг,

      просить совета.

      Но если трудно станет вдруг тебе, от мест родных вдали,

      просить совета —

      тогда найди и собери, как редкий дар своей земли,

      стихи Поэта.

      Там есть и камень, и ручей, и борозды весенней бег,

      в строфе чеканной,

      И в них живет уже навек седой и мудрый человек

      из Лезгистана…

      И сам поэт в стихах живет. И жизни слышится напор

      в звенящих строках.

      Его тропа вплелась в узор таких же троп на склонах гор,

      в заветных строках,

      И слышен в них гортанный зов, позвонче многих голосов

      звучать способный,

      И муж – и мальчик там босой… И плачет утренней росой

      чинар надгробный…

      У друга с белой головой, у старца, камня и реки

      спроси совета,

      Спроси у дерева того, и у всегда живой строки

      спроси совета —

      и дом не оскудеет твой, и дух, достойный этих книг,

      не станет сирым!

      Счастливец ты, нашедший их, открывший мудрости родник

      у Шихнесира…

      Кружевные утёсы, туманы лесов,

      безысходности давняя тема…

      Снеговым полотном закрывает лицо

      великан – отчуждённо и немо.

      Тишина и безлюдье расщелин и скал

      и отроги, поросшие синим…

      От зубчатой гряды наплывает тоска,

      как от ветки безлистной в пустыне.

      День прошёл. На горах – умирающий свет…

      Их томление неразрешимо.

      Но алмазно сияет в своём торжестве,

      доставая до солнца, Вершина!

      Охвативший полнеба, в венце облаков,

      на заре или в час полудённый —

      богоданное имя несёт высоко

      Арарат, Армянином рождённый.

      …Она, моя гора! И только армянин

      так мог сказать о ней…

      Сияющий коралл над дымкою равнин —

      её снега и льды. И первыми они

      вбирают краски дней.

      Чеканной кромки блеск тревожит и манит,

      чем