Приключения Китайца. Китайца Мать
а это росли секреты нового видения мира, мира, где нельзя делиться со мной о секретах друзей и их проделках. Тактично не лезла к нему в душу, а надо бы, и мне казалось, что мы неплохо ладим. Иногда перед сном мой сердобольный сынок делился со мной переживаниями за Сашину долю. Саше пришлось уйти из дома, где было ему невыносимо жить. Нашёл приют у Феди, одного из общих товарищей. Федина семья состояла из младшей сестры и матери, выросшей в детдоме. Папа с ними не жил и не очень помогал материально. Все ютились в одной комнате. Непонятно, как и выживали. Позже выяснилось, что Саша околачивался у Феди больше месяца, его жалели, он ел и спал, а напоследок, перед поездкой, чего-то спёр. И поехал Саша к своему отцу с другом Вовкой-Китайцем во время осенних каникул. Уж не знаю, чем я Володе насолила, только не думал обо мне, мал ещё. За Сашу переживал, пропитался его убеждениями и, не предупредив, исчез из дома на трое суток. Душевный порыв поддержать товарища и жажда приключений довели до Киева. Потом выяснилось, что на продолжение пути денег недостаточно. Паспортов у них не было, а билеты на то время выдавались по паспортам. Изобретательные мальчишки дали деньги на два билета какому-то работнику вокзала, возможно, уборщику в униформе, и ждали, это сработало во Львове, значит, и в Киеве так можно сделать. Чего-то наплели жалостного, и благородный уборщик принёс, но только один билет. Оставшуюся сумму взял за оплату своих хлопот, пользуясь беззащитностью подростков и, по-видимому, не догадываясь, что дети не местные, а может, ему было всё равно, что больше подходит к мировоззрению уборщика вокзала. Оказавшись без денег, Саша принял решение вернуться домой за деньгами одному, а товарищу, то есть Вовке, придётся подождать на вокзале. Преданный Китаец и прождал его двое суток. Мобилок тогда не было, то есть ни связи, ни поддержки, ни денег, ни еды, ни питья и вокруг ни одной знакомой души, только вокзал. И пока мой Вовчик выживает на Киевском вокзале, как в заколдованном сне я трясу его друзей и нахожу последнее звено – Андрея. Тот в курсе всего происходящего, но говорить отказывается, чтобы не нарушить слово «пацана». От напряжения, криков, угроз его бабушки у Андрея даже текут слёзы, но рот плотно сжат. Возможно, переживания и вспоминания всяких страшных случаев трогают партизана, и, пытаясь нас успокоить, произносит, что с ними (с Володей и Сашей) всё в порядке, он точно это знает, просто он не знает, где они, иначе бы сказал. Расследование продолжает его бабушка после моего ухода. По крупинкам, под страшным секретом просачивается информация, куда же делись Вова с Сашей. На третий день сумасшествия выясняется из того же источника, что Саша почему-то во Львове, но без Вовы. Бегаю, ищу Сашу, правда не знаю, куда бежать и где его искать. Вечером этого третьего дня раздаётся звонок городского телефона. И я слышу сладчайший в мире голос моего сыночка в телефонной трубке:
– Мама, я в Киеве на вокзале, не знаю, как приехать домой.
Сообразила научить его подойти к окошку информации и там ждать, пока не позвоню. Дедуля звонит старому приятелю полковнику в отставке, из круга