Травля: со взрослыми согласовано. 40 реальных историй школьной травли. Светлана Владимировна Моторина
Вот видишь, ты все понимаешь. Давай приходи завтра уже в "А" класс и позанимайся в своем темпе, никто тебя не гонит.
Наконец, скрепив сердце, я так и сделаю.
Часть 3. От ненависти к любви.
У известного изречения Аристотеля "От любви до ненависти – один шаг" есть менее известное, но более важное, на мой взгляд, продолжение "От ненависти до любви – долгая дорога".
Годами нас, несмышленых и трудных детей, еще больше убеждали, что мы несмышленые и трудные по сравнению с другими умными и воспитанными. Годами наша психика защищалась от этих фрустраций, огрызалась ответной агрессией и формировала защиты по типу обесценивания, объединяя коллектив в ячейку злопыхателей в адрес "хороших" детей. Единственное положительное, что было в данном методе это то, что учителя, словно политтехнологи, непроизвольно дали нам общего врага, ненависть к которому сплачивала коллектив.
Как часть ячейки, я годами был адептом нашей реакционной идеологии. Саркастичным представителем лагеря, которому иногда удавалось быть в чем-либо лучше наших врагов. Блистающие андердоги, которые не подозревали о привязи к постоянному сравнению. Обесценивали, обесценивали, да не дообесценивали до конца, ибо при любых соревнованиях, будь то интеллектуальные игры или спорт, исходили больной желчью, а редкими победами пытались самоутвердиться публично самым постыдным образом. Примат силы. Одним словом: обезьяны, троглодиты, варвары.
И вот теперь я – часть коренного состава, ветеран односторонней войны, львиная доля умственной ударной силы ущербных – перехожу во вражеский стан. Тем самым представ лицом к лицу со своей ненавистью. Все это я описываю для того, чтобы вы понимали масштабы и значимость события, а также мои субъективные ощущения.
Лариса Дмитриевна, как могла, меня настраивала на хорошее. "Я говорила с ребятами о твоем переходе. Они очень рады и ждут тебя. Ты легко вольешься в коллектив". Мне слабо в это верилось. Точнее нисколько. Но если будет поспокойнее, чем у нас, то уже будет не зря. "А" класс, в отличие от нашего, был стабильным на состав. Крайне редко из него кто-либо уходил, и еще реже кто-либо приходил.
Я понимал, что Лариса Дмитриевна не просто сообщила детям о моем переходе, но и провела подготовительную воспитательную работу, мол, придет хороший мальчик Саша, старается учиться, но у него есть проблемы в семье, так что будьте с ним подружелюбнее, не обижайте и т.д. У нас подобная настройка всегда вызывала обратную реакцию, поэтому, я ожидал лучей презрения в свой адрес. "Чего это я должен быть дружелюбным к этому кексу из «В»?"
И вот день Х настал. Мне страшно и мысли калейдоскопируют в голове с лихорадочной частотой. Зайдя в школу, вместо привычного 26-го кабинета, я иду в 35-й, тот самый кабинет русского и литературы. Парты здесь чистые и более качественные. Ряды ровные. Кабинет светлый и уютный. Старые стулья с округлой спинкой. Две большие доски. Теперь этот приятный кабинет и мой, в отличие от нашего "ушатанного", где парты легкие, напрочь исписанные, никогда не стоят ровно. Простейшие