Недетское кино. Страсть. Стас Канин
которое Нора умела ему доставлять.
Павел целовал тело любимой, опускаясь всё ниже и ниже, и не встречал сопротивления, поскольку те же чувства переполняли и Нору. Она ждала каждый день, плакала и надеялась. Когда узнала, что майор Тимофеев развёлся, радовалась как девчонка и была уверена, что он обязательно придёт, не думала, что это так надолго затянется, отсюда и такая реакция. И вот теперь она лежала на пыльной шубе, расставив ноги, и принимала прощения, с которыми Павел обрушился на неё. А за дверью в это время стояли две пожилые соседки и, едва дыша, прислушивались к странным звукам, доносившимся из квартиры.
– Ну что мне теперь делать с шубой? – сокрушалась Нора, растирая ладонью слипшийся ворс.
– Купим новую. А эту оставим, как первый экспонат нашего семейного музея, – попытался отшутиться Павел.
– Семейного?
– Ну да, а ты разве не хочешь этого?
– А кто тебе разрешит, советскому офицеру, жениться на иностранке?
– Разрешат… Времена уже не те.
Он встал с пола, помог подняться Норе и накинул ей на плечи халат.
– Что стоишь, – улыбнулась она, – одевай штаны, и пошли обедать.
– Это значит, что я могу остаться и после обеда?
– Да… Оденься только, ходишь тут голый, возбуждаешь одинокую женщину.
– Я просто думал, что мы ещё разочек…
– Ты тут губы не раскатывай, мачо нашёлся. Думаешь, трахнул на полу, так уже всё теперь можно? – игриво отшучивалась Нора, будучи явно не против повторить, но бабская сущность взяла верх. – Второй раз ещё заслужить нужно.
– Я заслужу, – смиренно понурив голову произнёс Павел, – исполню любую вашу прихоть.
– Ну тогда вот тебе мой первый приказ – прибей вешалку и почини цепочку, которую сломал.
– Будет исполнено, товарищ генерал! – чеканно произнёс он и, надев брюки, пошёл в кладовку за инструментом.
Нора возилась на кухне и всё думала, как сказать Павлу о своём секрете, не испугает ли его эта новость, кто его знает, как он отнесётся к тому, что она беременна. До вчерашнего дня она и сама была в этом не уверена, ну подташнивало немного, месячные не начались вовремя, бывает и такое. Но осмотр у гинеколога расставил всё по своим местам – срок три недели. Это как раз приходится на те дни, когда Павел ушёл от жены, как он сказал, окончательно, но потом струсив, сбежал обратно. Хорошие были деньки. Может быть и ребёночек, зачатый в любви, родится здоровеньким и вырастет счастливым.
Себя то она назвать счастливой не могла. Особенно своё детство. Нора и месяца не успела отучиться в первом классе, как в Будапеште вспыхнуло восстание. Танки на улицах, стрельба, горы трупов – вот её самые яркие впечатления того времени. Она никогда не забудет, как сидела с матерью в подвале полуразрушенного дома рядом с баррикадой, и в окошко, расположенное у самой брусчатки, ей было видно, как постепенно редели ряды восставших, среди которых был и её отец. Она видела приближающиеся танки и солдат, видела как после нескольких выстрелов баррикада превратилась в пыль, помнила, как рухнул на