Поющие пруды. Ирина Матлак
меня за низ жилетки и потянул на себя. Охватившее меня оцепенение оказалось разрушено, и я, негромко вскрикнув, повалилась на песок. Спустя несколько долгих мгновений обнаружила, что от воды меня пытался оттащить не кто иной, как Джек. Поскуливая, он и сейчас тыкался мокрым носом мне в ладонь, суетился вокруг, бегал, точно прося подняться и уходить.
Следующее, что я ощутила и о чем подумала: запах. Не тины, а тот самый, горьковатый… точнее, сейчас это уже был не запах, а откровенная вонь – горькая, затхлая, тошнотворная, забивающаяся в легкие и перехватывающая дыхание.
Туман сгустился, и вдруг показалось, что из него на меня смотрит множество глаз. Взгляды, ощутимые буквально физически, впились в кожу острыми иголками.
Я смотрела в туман, а он смотрел в меня.
Тряхнув головой, резко поднялась на ноги и стряхнула с одежды приставший песок.
Рядом сходил с ума, заливисто лая, Джек, продолжали скрипеть на ветру вековые сосны, и только вода оставалась все такой же неестественно спокойной.
Впервые в жизни, посмотрев в лицо страху, я испугалась еще больше. И почти впервые решила прислушаться, хоть и с запозданием, к интуиции. Пятясь, я сделала несколько шагов назад, а когда песок сменился травой, развернулась и сорвалась на бег.
Когда отбежала на значительное расстояние от пруда, позади раздался плеск – такой же, как ночью. А еще, до тех пор, пока уставшая и вымотанная, я не выбежала на заасфальтированную дорогу, казалось, что мне в спину продолжают впиваться десятки острых как иглы взглядов.
Уже дома, сидя на кухне и рассеянно помешивая ложкой остывший кофе, я не понимала, что меня так испугало. Ведь и правда никогда не была трусихой, даже с парашютом прыгала. Чего-то потустороннего, не считая обитающего в кладовке «чудовища», и подавно никогда не боялась. Да и не верила ни во что подобное. А здесь ведь обычный пруд! И туман – тоже обычный. Вон, он уже и растаял.
– Что с тобой, Марин? – спросил присевший напротив Майкл.
Вынырнув из размышлений, я слабо улыбнулась:
– Да так, задумалась просто.
– Я знаю, когда ты «просто задумываешься», – он разрезал желток глазуньи, и когда тот вытек, макнул в него поджаренный хлеб. – Если захочешь чем-то поделиться, я всегда выслушаю, ты же знаешь.
– Знаю, – теперь моя улыбка стала искренней. – Папа уже уехал?
– Да, обещал навестить на следующих выходных. И вот еще что, – Майкл серьезно на меня посмотрел. – Ты, должно быть, заметила, что здесь много водоемов. Лучше бы тебе близко к ним не подходить.
Моя рука непроизвольно дрогнула, и ложка звякнула о полупустую кружку.
– Почему? – насторожившись, спросила я.
– Просто я пытаюсь быть ответственным дедом, – он усмехнулся, но его глаза оставались серьезными. – Поэтому предупреждаю, что у водоемов может быть небезопасно. Здесь в былые времена много несчастных случаев происходило.
– И что тебе об этом известно? – заинтересовалась я. – Поэтому ты не хотел сюда переезжать?
– Известно