Земля в иллюминаторе (сборник). Юрий Иванович
на мягком ковре, лишь сумев кое-как встать на четвереньки. Но за это время что-то странное произошло в комнате. По неясным признакам в помещении вдруг ни с того ни с сего появилось эхо. От этого стало еще смешней. Но и эхо усилилось тоже. Тогда Петр попробовал осмотреться и протер глаза, залитые слезами. Его взгляд тут же выхватил из обстановки новую деталь: в противоположном кресле сидело странное существо и громко смеялось. Вернее издавало звуки, очень похожие на смех. Но его лицо с бородкой и короткими рожками среди кучерявых волос выглядело серьезным. Отсмеявшись и над этим явлением помутненного разума, Губанов наконец приложил определенные усилия и таки забросил свое тело в кресло. И даже смеяться перестал. Почти. Да и эхо стихло. Тоже почти. Но лишь только пальцы собрались раскрыть подхваченную книгу повторно, как взгляд на всякий случай опять проверил противоположное кресло. И о, чудо! Уродец продолжал там сидеть как ни в чем не бывало. Мало того, по всей видимости, он и уходить не собирался. А присмотревшись к его ногам-копытцам, Петр осознал, что перед ним не кто иной, как обыкновенный, хоть и сказочный, сатир.
– Сатир?! – выдохнул Петр ошарашенно.
– Сатир! – подтвердило создание скрипучим голосом. А нашему герою много и не надо было: он только и успел выкрикнуть:
– Сатира мать!!! – как невероятные судороги веселости опять вытянули тело в дугу, затем свернули в баранку и безжалостно сбросили головой на пол. Благо, хоть ковер был нормальной шерстистости. Лишь минут через пять Губанов смог попросить:
– Ты только на меня серой не дыши!!! – и вновь подавился приступом смеха. Через три минуты даже тренированное тело именинника не выдержало судорожных сжатий и, собравшись с силами, поползло к туалету. Оттуда Петр уже вышел на своих двоих и, счастливо всхлипывая, обратился к никуда не исчезающему существу:
– Слышь, козлик, которого бабушка сильно… ха-ха-ха! Извини, остановиться не могу… Тебя потрогать можно?!
– Нельзя! – рассердился неизвестный пришелец.
– А почему?
– А потому, что перед тобой царь всех сатиров! Хохочущий Шилимбо!
И столько торжественности было в интонации козлоногого, что Петр, никогда в жизни ни кому не веривший на слово, поверил. Не до конца, конечно, но замереть от удивления все-таки смог.
– А чем докажешь, что ты царь?
– А тем, что пришел тебе дать много денег.
– Да ты не царь! Ты – юморист! – грохнул Петр новым взрывом смеха. Вся дальнейшая беседа так и происходила под громкий хохот Губанова и под нервный смешок царя сатиров.
– Да нет! Шилимбо никогда не врет! И чтобы убедить тебя, давай договоримся о сумме. Хочешь миллион?
– Даже в евро?
– Без проблем!
– А почему только миллион? Хочу десять!
– Принято! Ты заявил о желании иметь десять миллионов евро!
В тот же момент за спиной козлоногого появилось огромное табло, на котором загорелись огненные цифры: 10 000 000.
– Стоп, стоп! – стал более тщательно обдумывать