Миф моногамии, семьи и мужчины: как рождалось мужское господство. Павел Соболев
"как положено", даже если это не приносит ожидаемого результата, потому что такое поведение обеспечивает ему нахождение в рамках своей социальной группы (Слюсарев и др., 2017, с. 108). Делать, как все, вот что для человека важно, это главная ценность. Идеальные образцы поведения представлены культурой, где они запечатлены в виде сложившихся норм и правил (Улыбина, 2003, с. 245; Эльконин, 1994, с. 15).
2. Мы нуждаемся в ориентирах
Роль образца, ориентира при построении нормы и определении границ возможного хорошо описал Арнольд Шварценеггер. На заре чемпионства, будучи уверенным, что достиг человеческого предела в упражнении с поднятием лодыжек (300 фунтов – больше, чем у любого известного тогда культуриста), ему вдруг довелось увидеть, как Редж Парк делает то же упражнение, но с весом в 1000 фунтов.
"Предел, в существовании которого я был уверен, оказался чисто психологическим", пишет актёр и бодибилдер. "И теперь, увидев, как кто-то выполняет упражнение с нагрузкой тысяча фунтов, я сам двинулся вперед огромными скачками. Редж продемонстрировал мне верховенство разума над телом. В тяжелой атлетике на протяжении многих лет существовал пятисотфунтовый барьер в толчке, – это было что-то вроде четырехминутного барьера в беге на милю, который пал только в 1964 году под натиском Роджера Баннистера. Однако как только великий русский штангист Василий Алексеев в 1970 году установил новый мировой рекорд, покорив штангу весом 500 фунтов, в течение года еще трое спортсменов взяли этот же вес" (Шварценеггер, с. 65).
Если сравнивать выступления спортивных гимнастов или фигуристов полувековой давности с выступлениями их современных коллег, то разница в умениях будет поразительной – будто школьники на физкультуре против олимпийцев. Но дело, конечно, не в том, что спортсмены середины прошлого были физически слабее и менее ловки – просто они не знали, что так можно. У них не было образца для создания новой нормы, к пределам которой можно было бы стремиться.
Наличие ориентира организует, направляет нашу активность. И, похоже, чем этот ориентир конкретнее, нагляднее, тем ощутимее его влияние. Это было хорошо показано в старом исследовании, где детей-дошкольников просили прыгать в длину с места. В первом варианте их просили прыгать "как можно дальше", а во втором – до начерченной мелом линии. Так вот именно во втором случае длина прыжка оказывалась большей (Запорожец, 1986, с. 68).
И правда, если вдуматься, что такое "как можно дальше"? Что такое "изо всех сил"? Это слишком абстрактно. Но появление же простой и чёткой метки всё меняет – задача сразу становится конкретной. Допрыгнуть нужно вот туда… Метка направляет психику, ориентирует.
Тот же эффект был показан в другом знаменитом исследовании, где людей с травмой руки просили продемонстрировать её подвижность. В первом случае их просили поднять руку "как можно выше", во втором случае – поднять до конкретной метки, и в третьем – взять предмет, размещённый ещё выше (Леонтьев, Запорожец, 1945, с. 12). В каждом следующем случае рука поднималась выше, чем