В соседнем бардаке. Александр Николаевич Лекомцев
будто столб, на борцовском ковре при братве.
Долгие годы на троне с улыбкой мерзкой,
С подлостью гнусной живёшь ты в извечном родстве.
Шаг к мудрости
Мудрый постигнет и ночь, и рассветную рань,
Он разглядит между ними незримую грань.
Должен понять, что и в солнечном свете порою
Прячутся бесы и всяких мастей несусветная… срань.
Не вечен
Тем, падишах, раздаёшь народа добро,
Кто убивает людей за золото и серебро.
Разве ты вечен, палач с кривою гримасой?
Хрен тебе в задницу, якорь огромный в ребро!
Логика палачей
Клан компрадоров, конечно, не знает узды.
Не уповайте на долгие ваши труды!
Ростовщики вас загнали в глубокую грязную яму,
Им ваши беды и слёзы всегда до… звезды.
Нищий дервиш
Облик твой светлый паскуден, блаженный старик…
Нищий мечтать о богатстве извечно привык.
Жить ты устанешь до гроба без подаянья.
Ты для воров и разбойников – пройденный миг.
Бумажный змей
Дел очень много у тех, кто в разбое крутом,
Нас посчитали напрасно тупые угланы скотом.
Остановите полёт над собою бумажного змея.
Он для большого костра пригодится потом.
В добрый путь!
Мимо идущий, советов ты мне не давай.
Так и живи, если мир принимаешь за рай.
Я тебя на хрен послал. Так иди же привычной тропою!
Доброй дороги желаю тебе, раздолбай!
Скорое свершение
Мне хорошо оттого, что наступит невзгодам конец,
Будет наказано зло – это делу венец!
Кто не поймёт эти мудрые добрые притчи,
Тот идиот и по жизни совсем… не мудрец.
Звенящий мальчик
фантастические стихи о… другом мире
В придуманной стране
Давно живу в стране фантазий страшных,
Частенько их считаю за быльё,
В плену тупых речей позавчерашних,
Где миром правит мерзкое жульё.
Всё это там, за гранью нашей жизни,
За горизонтом «счастья на века».
Там дьявол страшный из навозной жижи
Всё лепит золотые облака…
Там люди верят мерзкому уроду,
Лукавый взгляд, игривое словцо…
Он людям лжёт не пару лет, а годы
С телеэкрана им плюёт в лицо.
Он многих сделал жалкими скотами,
Вогнал наивных в рабство, в нищету…
Танцует он, что муха на татами,
Не всякий её видит за версту…
Ограбленный народ – его активы,
Чужое для бандитов он сберёг.
Стал штопанным, гнилым презервативом
Лукавый постаревший паренёк.
Но верят неимущие в пострела,
И многие, из жизни уходя,
Безумно, страстно и остервенело
Живут по сказкам мерзкого вождя.
На смертном ложе бред готовы слушать,
Быть