Любимые. Виктория Хислоп
длиннющая очередь, люди терпеливо ждали на холоде или под дождем, пока она с другими женщинами-волонтерами нарезала овощи и кипятила воду в котлах. В десять утра они подавали жиденький суп.
Каждый день Темис высматривала в очереди мать Фотини. Если кирия Каранидис нуждалась в еде, она бы пришла? Темис внимательно изучала толпу. Многие потеряли человеческий облик: люди с детскими телами и стариковскими лицами, мужчины с выпученными глазами, женщины с щетиной на лице и руках – естественная реакция организма на холод и голод. Многие были босыми. Некоторые ослабли настолько, что едва держали в руках миску.
Каждый день Темис возвращалась домой с тем же вопросом.
– Сколько же это продлится? – спрашивала она, ища поддержки у брата.
Правительство коллаборационистов не вселяло в греков уверенности, что ситуация улучшится. В первую очередь удовлетворяли нужды оккупантов, и все, кто не мог покупать продукты на черном рынке, жили в ужасных условиях.
– Если получится, – сказал Панос сестре, – нацарапай на стене какое-нибудь словечко, только смотри, чтобы тебя не застукали. Сейчас сгодится все, чтобы деморализовать этих ублюдков.
Писать на стенах казалось Темис бесполезным, но Панос был настроен оптимистично и пообещал, что вскоре Греция избавится от немцев.
– Возможно, правительство не станет ничего делать, – сказал он Темис, – а вот другие люди…
– О чем ты? – оживилась она. – Что-то назревает?
Поговаривали, что немцы уведут войска, но это оказалось лишь словами. Спасло то, что торговцы достали припрятанные запасы, и цены временно упали.
– Темис, кое-что уже происходит.
Хотя они и были одни дома, брат говорил тихим голосом.
– Что? – радостно прошептала она.
– Каждый час, каждый день все меняется.
– Но что именно? – нетерпеливо спросила Темис. – Расскажи мне! Расскажи!
Панос старался защитить сестру, но при этом хотел переманить ее на свою сторону. Скоро ему потребуется прикрытие.
– Я кое-кому помогаю, – протараторил он. – По соседству живет одна женщина. Иногда она прячет у себя британских солдат. Ни за что не угадаешь, кто она такая, но я еще никогда не встречал такой отважной женщины.
– И что же ты делаешь?
– Ты ведь знаешь, что я работаю в кафенионе? Ее дом как раз напротив, и я могу следить за улицей, отвлекать солдат, если людям, которым она помогает, сложно уйти. Это совсем рядом, на соседней с Патисион улице. Я выполняю и другие мелкие поручения, например ищу ненужную одежду.
– А это опасно?
– Да. Ты не должна рассказывать йайа. Или другим. Танасис вмиг арестует такого, как я.
– Конечно, я им не скажу. Клянусь.
Панос знал, что Темис умела держать язык за зубами.
– Могу я тоже что-нибудь сделать? – с рвением спросила Темис. – Я хочу помочь. Скажи, что мне делать!
– Пока ничего, – ответил Панос. – Но я спрошу у Лелы…
– Лелы?
– Так ее зовут. Лела. Лела Караяннис.