Любимовка.Пьесы. Сборник
Сегодня ее освободишь, а завтра она метро взорвет. Выпустить, если кто-нибудь у нас ее замуж взять согласится. Выслать ее из страны и лишить гражданства. Я б ей вдул по-православному. Нацию русскую позорит. Тут еще четыре тысячи комментариев – слушайте давайте, чего вы уши закрываете? Закрывает она. Ты как хотела? Ты тут будешь идеалы наши топтать, предавать исконное предназначение русской женщины, а мы молчать должны?
МАРЬЮШКА. Аты-баты, шли солдаты…
СУДЬЯ. Ладно. Подсудимая, расскажите, пытались ли вы после возвращения в Россию снова с связаться с Финистом, находящимся на территории Тридесятого государства?
МАРЬЮШКА. Меня из Батмана отец забрал, привез в Москву, а журналисты как волки по пятам бежали. Потом я лежала в психушке. После галоперидола мне казалось, что воздух царапается как песчаная буря, а я тяжелая как корабль, севший на мель. Я попросила батюшку, чтобы он запер все гаджеты в сейфе. Начала посещать тренировки по баскетболу и преподавать биологию по скайпу.
СУДЬЯ. А потом?
МАРЬЮШКА. Зефир. Можно я не буду рассказывать? Это личное. Я подумала – зайду разок в Вконтакте, чтобы убедиться, что в сообщениях пусто. Открыла, а там Финист. Письмо свое под спам замаскировал, чтобы никто не догадался, но я-то знала, что это он, и что он обо мне переживает. И я написала ему, чтобы он не возвращался, потому что тут его посадят надолго, и не будет у нас семьи, и стирать мне будет некому. Ну расписала в деталях все, конечно.
СУДЬЯ. Вам, разумеется, никто не ответил. Но вы снова попытались уехать в Тридесятое государство. От родителей сбежали, сели в такси и поехали в Домодедово. И это после всех допросов, после ареста, после общения с силовиками. После того как тебя курды чуть на границе не подстрелили. Так все было, дура ты ненормальная без инстинкта самосохранения?
МАРЬЮШКА. Блаженный Августин говорил: «Люби – и делай что хочешь. Если молчишь, молчи из любви; если говоришь, говори из любви; если порицаешь, порицай из любви; если щадишь, щади из любви». А я из любви поехала в Домодедово. Я хотела прижаться к его груди, глаз не поднимая. Хотела историю своей семьи написать набело. А мне вон на бирке написали «Статья 205.5 п. 2 УК РФ: «Участие в террористической организации». И четыре года дали, причем с половиною. А я ведь живого террориста в жизни не видела. Это что же получается – в тюрьму меня за намерение?
СУДЬЯ. Ну а ты как думала. Намерения-то они пострашнее дел будут. Дела это дела, это против людей. А намерения – против всей нашей, так сказать, мифологии. Уф… Аж взмокла вся с тобой. Ладно. Подсудимая, хотите ли вы сказать последнее слово?
МАРЬЮШКА. Нет, спасибо. Я уже помолилась. Но, если можно, я сыграю на уде.
По прибытию вам выдадут форменную одежду. Обычно это серая или синяя саржевая юбка или штаны (в зависимости от колонии), блузка, телогрейка для улицы. Вне зависимости от времени года форменную рубашку