Музыка двух сердец (сборник). Мария Северская
всю историю появления Лариски в их доме.
– Ремнем тебя мало били, – дослушав Сашку, подвела итог соседка. – Это ж надо было притащить крысу в дом! Был бы жив твой отец, он бы тебе всыпал.
Упоминание об отце больно резануло по сердцу. В ванной, стоя перед зеркалом и наблюдая, как течет из крана горячая вода, Сашка разглядывала свое отражение. Несколько лет назад ей казалось, что она точная отцовская копия, но с годами Сашка все больше и больше становилась похожа на маму. Только глаза по-прежнему оставались отцовскими – ярко-синими, словно нарисованными на узком, похожем на симпатичную беличью мордочку лице. Все остальное – и прямой аккуратный нос, и пухлые, красиво очерченные губы, и подбородок – мамино.
«А ведь я очень даже хорошенькая, – отстраненно подумала Сашка. – Неправа баба Вера, ничего бы папа мне не всыпал. Он бы любил меня, защищал. – В горле запершило. – И может, будь он жив, я была бы чуть больше похожа на девочку, носила бы юбки и туфли на каблуках, у меня была бы лучшая подруга, и уж точно клоуном в классе был бы кто-то другой».
– Санька, ты заснула там, что ли? – донесся до нее мамин голос. – Давай на кухню. Суп остывает. Я рассольник сварила твой любимый.
– Иду, – крикнула Сашка. Завернула воду. Навесила на лицо дежурную улыбку.
На кухне быстро похлебала суп, не чувствуя вкуса. От второго отказалась, отговорившись, что поест попозже, и ушла в свою комнату – якобы делать уроки.
На самом деле Сашка вытащила из клетки нутрию и уселась с ней на диване. Крыса обнюхивала Сашкино лицо, норовя ткнуться холодным носом в щеку, щекоча усами, – наверно, от девушки пахло рассольником, и Лариска возмущалась, почему ей не дали такого вкусного лакомства. Наконец поняв, что рассольника она не получит, крыса села на хвост и обиженно заверещала.
Сашка вздохнула, порылась в шкафу и протянула ей зерновую палочку для хомяков. Через секунду со стороны крысы, кстати, унесшей свою добычу в дальний угол дивана и повернувшейся к своей кормилице-хозяйке толстой лоснящейся попой, раздавались только хруст и сопение.
Сашка снова тяжело вздохнула. Надо же было бабе Вере вспомнить об отце! Мама вон молчит с того самого разговора, произошедшего весной, полгода назад.
Отца Сашка помнила смутно. Только запах, тембр голоса и пушистую рыжую лисью шапку, которую он бросал на полку вешалки, приходя, – шапка лежала там, словно свернувшаяся клубочком кошка, до самого его ухода.
Родители разошлись, когда Сашке было два, несколько лет до отцовской смерти жили отдельно, поддерживая отношения ради дочери. Отец приезжал к ней по выходным, а иногда вечерами после работы. Возил ее на машине гулять в парк, читал книжки и рассказывал смешные истории.
Когда он исчез, мама и тогда еще живая бабушка объявили Сашке, что папа уехал в секретную заграничную командировку и вернется через несколько лет.
Сашка ждала. А пока придумывала, как они встретятся и что она ему расскажет, и даже записывала свои предполагаемые рассказы в тетрадь, в стихотворной форме почему-то. Ту тетрадь