Регрессор в СССР. Лето 1977. Книга 1. Максим Арх
публике и ради престижа Родины прыгать-сигать…
«Неа!.. Этот самолёт не полетит!» – сказал я себе.
Я шёл по беговой дорожке, которая проходила вокруг школьного футбольного поля, от турников в противоположную сторону. Беговая дорожка заканчивалась длинной, прямоугольной песочницей с песком, для прыжков в длину. Древние греки, называли эту яму с песком – «скаммой».
«Интересно, как далеко я смогу прыгнуть?» – подумал я, разбегаясь.
Разбег закончен, прыжок… и как в фильме, всё замедленно… Лечу себе лечу, а затем… резко, время убыстрилось…
Майк Пауэлл прыгал, точнее будет прыгать… в общем, он поставил мировой рекорд прыгнув на восемь метров и девяносто пять сантиметров в Токио 30 августа 1991 года. До него рекорд принадлежал, тоже американцу Бобу Бимону, который 18 октября 1968 года в Мексике прыгнул на восемь метров и девяносто сантиметров. У меня же произошла с прыжком какая-то хрень.
Дело в том, что сама песочная яма, вероятно было мала в длину, и не предназначалась для мировых рекордов, ибо вряд ли представляла кто такой Боб Бимон, и уж тем более, кто такой Майк Пауэлл, но это было полбеды. Как оказалось, песочница также не представляла, и кто такой я – Александр Васин.
Песочницу я перелетел почти мгновенно…
Перелететь то, я её перелетел, но возник вопрос, посадки. Как приземляться-то? Спрессованный гравий и много мелких камушков, были неважной посадочной полосой и плохо подходили для посадки столь нежных созданий.
Ох, как я кувыркался при приземлении…
Наверное, метр я прочертил спиной и нижней, мягкой её частью по гравию, пытаясь затормозить ногами. Когда же попытался немного повернуться боком, то меня швырнуло головой вперёд и коленками назад, в результате чего дальнейший путь я продолжил на животе. Именно в такой позе, типа – «умерший кит на берегу» и закончил жёсткое приземление космический корабль.
После более-менее удачной посадки, экипаж решил осмотреть повреждения обшивки. Рваные шорты, кисти и локти в крови, из оборванной футболки спереди, вырван клок и виден кроваво-грязный живот, который весь ободран и кровоточит.
Да… корабль был сильно повреждён. Было неизвестно, сможет ли экипаж совершить починку самостоятельно. Я проверил капитанский мостик, то есть свою многострадальную и бестолковую голову – вроде на месте.
«Ну и насколько я прыгнул?» – поднимаясь с четверенек подумал капитан, когда обратил внимание на то, что ко мне, с другого конца поля, бегут и размахивают руками свидетели посадки космонавта Миши. Среди бегущих и махавших я заметил и тренера-усача.
Так как ни о чём ни с кем говорить не хотелось, я собрал волю в кулак, встал и побежал. Бежать было больно, но «шо» делать?! Надо!
Через некоторое время оглянулся и увидел, что преследователи и не собирались бежать за мной. Они внимательно изучали место приземления пришельцев. Усач же уже пытался мерить шагами расстояние, которое пролетел звездолёт.
Ну и хорошо, мерьте…
Я обежал дом с другой стороны и прибежал в родную гавань – к подъезду. Когда поднимался