Судьба убийцы. Робин Хобб
на плечо. Его трясло. Заговорил негромко:
– Ну, нашли они меня. А теперь мы заставим их крепко пожалеть о том, что они меня нашли. Разве ты не говорил, что я снился тебе как Разрушитель? Вот тебе мое предсказание: мы уничтожим тех, кто уничтожил мою дочь, и разрушим их дом.
– Где бутылка?
Судя по голосу, он совершенно пал духом, и я решил сжалиться над ним:
– Она опустела. Мы так долго говорили. Пора спать.
– Я не смогу. Я боюсь того, что мне может присниться.
Я был пьян. Слова сами сорвались у меня с языка:
– Тогда пусть тебе приснится, как я убиваю Четырех. – И глупо рассмеялся. – С каким удовольствием я бы прикончил Двалию! Теперь я понимаю, почему ты разозлился, узнав, что я не убил Бледную Женщину. Я-то знал, что она все равно умрет. Но понимаю, почему тебе хотелось, чтобы я убил ее.
– Ты нес меня на руках. Я был мертв.
– Да.
Мы долгое время молчали, вспоминая. Давно я уже так не напивался. Спустя время я позволил себе расслабиться, начал погружаться в дрему.
– Фитц… Когда родители оставили меня в Клерресе, я был еще ребенком. Мне тогда так нужен был кто-то, кто бы защищал меня, заботился обо мне, а у меня никого не было. – Голос Шута, всегда такой выверенный, все больше дрожал от слез. – Когда я впервые сбежал из Клерреса и проделал долгий путь в Баккип, чтобы найти тебя… Это было ужасно. Мне такое приходилось делать, и со мной делали такое… И все это – лишь бы добраться до Бакка. И найти тебя. – Он прерывисто вздохнул. – А потом король Шрюд… И ты, живой… Я стал таким, каким меня учили быть Слуги, – безжалостным, думающим только о себе, только о том, как бы использовать людей в своих целях. Я явился к его двору, оборванный и полумертвый от голода, и дал ему письмо, где половина чернил смылась. В письме говорилось, что меня прислали Шрюду в подарок.
Шут шмыгнул носом и потер веки. Мои глаза наполнились слезами от сочувствия к нему.
– Я кувыркался, скакал и ходил на руках. Я думал, он будет насмехаться надо мной. Я готов был делать все, что угодно, лишь бы заставить его сохранить тебе жизнь. – Он всхлипнул вслух. – Он… велел мне прекратить. Возле его трона стоял Регал, в ужасе оттого, что уродца вроде меня вообще допустили к королю. Но Шрюд… Он сказал стражнику: «Отведи этого ребенка на кухню и проследи, чтобы его хорошо накормили. Пусть портниха подыщет ему одежду. И башмаки. Найдите ему башмаки».
И все было сделано, как он сказал. Ох как я насторожился! Я не доверял ему. Капра учила меня бояться тех, кто с самого начала проявляет доброту. Я постоянно ждал удара или приказа. Когда Шрюд сказал, что я могу спать у очага в его покоях, я был уверен, что он… Но он ничего такого не имел в виду. Когда королевы Дизайер не было в замке, я скрашивал его вечера, веселил его шутками, историями и песенками. А потом ложился спать у огня и вставал утром вместе с ним. Фитц, ему не было никакой выгоды оттого, что он так по-доброму обращался со мной. Вообще никакой.
Стены Шута рухнули в прах; он расплакался, не скрываясь.
– Он