Серебряные стрелы. Георгий Юров
дома из ракушечника, «соединённые» бельевыми верёвками с сушащимся бельём, были увешаны рисованными вывесками и деревянными «образцами» рекламируемой продукции. В большинстве своём горожане были безграмотны, и прочесть всё равно ничего не могли. Люди богатые строили добротные каменные дома во внутреннем кольце городских стен, лачуги же бедняков ютились по окраинам, занимая из–за своей разбросанности огромную площадь.
Молодой человек шёл чуть впереди Октавии, запыхавшейся после подъёма и, разбавляя тишину, а отчасти, конечно же, из любопытства она спросила:
– А ты откуда к нам, издалека? И слушай, давай познакомимся, а то всё ты да ты. Меня Октавией зовут.
– Я знаю, – усмехнулся спутник, – слышал, как тебя торговец назвал. А я Матффей. А относительно того, откуда я, то издалека. Раньше жил в огромном восточном городе…
– Больше чем Добробран? – удивилась девушка.
– Гораздо большем и очень, очень древнем. В переводе с местного языка его название означает Город мира. Таком громадном, что если смотреть с самой высокой точки, а это центральная башня королевского дворца, то кварталы построенных из глиняных кирпичей домов сливаются с горизонтом. Там нет зимы, летом очень жарко, а в холодное время вместо снега идут дожди и дуют пронизывающие западные ветры от далёких гор, настолько высоких, что запросто протыкают вершинами облака. Идут и идут и тогда реки выходят из берегов, заливая плодородные земли.
– Но у нас тоже бывает жарко, и дожди идут, и Лея выходит из берегов каждую весну, – воспользовавшись паузой, заметила Октавия.
– Нет, – замотал головой провожатый, словно в ухо ему залетел комар. – Ты не представляешь что такое настоящая жара, тогда кровь густеет, нечем дышать, а ветер, дующий с моря, не даёт прохлады. Земля лопается и в трещины можно просунуть руку. В том море нет рыб, вода настолько солёная, что невозможно утонуть – она просто выталкивает тебя! А дождь, дождь может идти стеной неделю, но ливень там не беда, а спасенье, жаль бывает он редко. Тогда оживает природа, зеленеют склоны оазисов и даже пустыня, простирающаяся к востоку и югу от городских стен, кажется не такой безжизненной, – Матфей говорил воодушевлённо, было видно, что он скучает по оставленной родине и когда он вновь замолчал, девушка заинтригованно спросила: – Почему же ты уехал из дома? Или тебе там плохо жилось?
– Или! – сокрушённо воскликнул молодой человек. – Да я жил там как король, вернее при дворе короля, объединившего десять местных племён. Носил дорогую одежду, ел с серебряных блюд пищу, которую готовили лучшие повара и абсолютно ни в чём не нуждался. Я служил в его библиотеке, разбирал рукописи, переводя тексты на местный язык.
– Так ты говоришь не только по–нашему? – удивилась молодая особа; она очень гордилась своим умением читать, но в сравнении с ней этот человек обладал огромными знаниями.
– Я знаю шесть языков: северный, южный, свой собственный и ещё три диалекта мало похожих между собой, встречающиеся только среди горных народов.
– Так