Хозяин Сакарин. Цикл «Обмен мирами». Книга вторая. Елена Черткова
Он управлял ее голосом, преломлял его и использовал подобно тому, как зеркалом посылают лучи туда, куда смотрит его поверхность. Он ослеплял, опьянял, мог заставить любого из нас делать все, что вздумается. Но она не такая. Сейчас я слышу ее напрямую. Это мольбы пленницы, зовущей на помощь.
Завывание ветра в пустыне, залитой холодными предрассветными сумерками, подчеркивало молчание присутствующих. Никто не знал, как реагировать, чего ждать и как относиться к проклятой горе, унесшей столько жизней и при этом зовущей на помощь.
Караван ожидал победителей в получасе езды. Несшая их волчица, сглатывая пену, улеглась в тени одного из лодо и начала не спеша зализывать раны. Жена Гуннара проворно, несмотря на возраст, выбежала навстречу дочери, сокрушаясь, что та ушла против родительской воли. Было видно, как Тияна до сих пор сама перепугана собственным поступком и всем увиденным. Оттого девушка просто молчала в ответ, закрыв непроглядно черные глаза.
Наконец, детей подняли на лодо и раздали горьковатый чай, после которого невыносимо потянуло в сон. Их укрыли тяжелым вязаным одеялом и вместе с ним навалилась усталость всех этих дней. Впервые с тех пор, как они покинули лагерь кочевников, Ники чувствовал себя в полной безопасности. Надолго ли…
Но стоило мальчику провалиться в долгожданное, густое забвение, как он снова оказался на поле боя. На просторной поляне у родника стоял огромный караван с внушительной охраной и блестящими шелком флагами. Редкое обстоятельство поразило мальчика: лидов, обычно стремящихся к аскетичному образу жизни, здесь охраняли сеты – боевой, суровый народ, прибывший с северных островов. Существа, чьи глазницы заливала ночь, склонились над павшими. Если бы Ники мог подбежать, коснуться… Если бы сумел закричать, то сорвал бы голос! Но особенные сны всегда позволяли лишь безмолвно наблюдать, запоминая все детали, порой даже лучше, чем того хотелось. Светловолосый наемник лежал ничком в невысокой траве, недалеко от родника. Спутанные, перепачканные волосы трепал ветер. Точно такой же плащ, как у Филиппа, и в руке погибшего, холодной и застывшей, остался нож с двумя лунами, такими, как на медальоне, что когда-то висел на шее принца. Рядом, с неестественно вывернутыми крыльями, лежал Грид. Раньше зеленоватая, его кожа стала неприятно синеватой. По глубоким, многочисленным ранам ползали мухи. Лиды были чем-то возмущены, но не битвой… Ники словно откинуло в сторону, и он увидел издалека, как хозяева каравана велят принести большие грузовые ящики и пара крепких сетов кидают в него безвольное тело какого-то незнакомого мужчины.
…Когда мальчик открыл глаза, то сразу почувствовал, как все вокруг плавно ведет из стороны в сторону. Значит, караван тронулся. Сколько Николас помнил себя, ему хотелось прокатиться внутри панциря лодо. Он протянул руку и осторожно коснулся грубой красноватой кожи, расчерченной вездесущими, хаотично переплетающимися морщинами. Вопреки