Модели времени в психоанализе. Анна Зайцева

      Ж. Лакан расходится с другими психоаналитиками в их пессимистической оценке травматического времени: для него важен тот аспект, что это время «говорящее», время, посредством которого мы слышим голос реального: «через повторение реальное продолжает возвращаться, выскакивая, вторгаясь, воспроизводить себя» [9]. В такой трактовке пропадает оттенок чего-то навязчивого, демонического, пронизывающего психику и крайне резистентного к любому типу воздействия. Наоборот, возникает мотив неуловимого, но крайне существенного и ценного; как замечает М. Долар, «реальное оказывается невралгической точкой, которая не обнаруживает себя ни в природном, ни в культурном, ни где-либо еще. Так что повторение, в таком свете, взывает к постоянству и повторению чего-то, что бросает вызов причинной обусловленности» [9].

      Если Фрейд пришел к выводу об обусловленности навязчивого повторения «влечением к смерти», Лакан находит в повторении, напротив, удовольствие, жизненную силу; в пример можно привести детей, которые желают слушать одну и ту же сказку без изменений; или юмор, который зачастую построен не на эффекте неожиданности – напротив, само по себе повторение оказывается забавным, и с каждым новым повторением комической ситуации зритель смеется все сильнее: «повторение имеет кумулятивный эффект, как если бы отсутствие значений собирает новое значение» [9]. Лакана интересует как преемственность понятия повторения от «психического автоматизма» Клерамбо, так и связь повторения с двумя другими ключевыми понятиями психоанализа – влечением и переносом. Влечения сами по себе не принадлежат ни бессознательному, ни «человеческому времени»; они существуют скорее в мифическом циклическом мире, откуда проявляются через настойчивое повторение.