Двойка по поведению. Ирина Левит
жизнь она боролась с бесконечными ухищрениями изворотливого хитреца по добыче всевозможных лакомств и почти каждый раз терпела поражение.
Аркадий Михайлович обожал сытно поесть и свою любовь отстаивал с фантастической виртуозностью.
Брат с сестрой долгие годы жили вместе, причем душа в душу, но при этом в состоянии нескончаемой битвы за каждую котлету, пирожок и конфету. Они привыкли к кулинарному противостоянию, не расставаясь, однако, с мечтой, о личной победе.
И вот вчера Аркадий Михайлович обрел свободу – от диеты, порицаний и уверток. Случилось то, чего не случалось уже давным-давно, – Софочка уехала, причем далеко, в Германию.
Эта поездка – недельное путешествие по стране плюс две недели пребывания в лучшем санатории Баден-Бадена – считалась работой. Один весьма состоятельный бизнесмен решил отправить за границу свою мать, женщину далеко не старую, тихую и интеллигентную, обеспечив ей комфорт по высшему разряду, включая наперсницу со знанием немецкого языка.
Поначалу Софья Михайловна, несмотря на обещание полного пансиона и вдобавок хорошего денежного вознаграждения, категорически воспротивилась. Но в конечном счете сдалась. Вняла увещеваниям бизнесмена, который разве что слезы не лил по поводу своей матери, нуждающейся в лечении и отказывающейся ехать на курорт в одиночку, а также уговорам брата, дескать, Софочке самой необходимо подлечиться на баден-баденских водах.
– Ты должен мне клятвенно пообещать, – потребовала сестра во время проводов в аэропорту, – что не будешь обжираться.
Именно это больше всего волновало ее с самого начала и до самого конца.
– Обещаю, душенька! – горячо заверил Аркадий Михайлович, после чего, помахав рукой взлетающему самолету, тут же направился в супермаркет, где накупил полную тележку всякой снеди, включая копченую курицу, буженину, соленую семгу и большой торт.
Никаких укоров совести он не чувствовал. Да, он обещал не обжираться. Но он и не собирается этого делать. Он просто вкусно поест на воле.
Ополовинив курицу, умяв два внушительных бутерброда с бужениной и семгой и напоследок полакомившись доброй третью торта, Аркадий Михайлович улегся спать с блаженством в душе и желудке.
Спал он превосходно и даже проснулся спозаранку без всякого будильника. Завтрак тоже устроил себе знатный, после чего в самом радужном настроении отправился на встречу с директором гимназии № 20.
Кира Анатольевна Рогова произвела на него солидное впечатление. Высокая статная женщина лет пятидесяти, с умелым макияжем и аккуратной короткой стрижкой, умными глазами и хорошо поставленным голосом, она держалась с достоинством и уверенностью человека, знающего цену и себе, и своей гимназии. Судя по всему, решил Казик, в свое время Рогова успела побывать в комсомольских лидерах, затем еще в каких-нибудь общественно-политических активистах, где и выучилась говорить решительно, с неким оттенком пафосности, четко подбирая нужные слова.
– Вы прекрасно понимаете, что наша