О мама, где же ты?. Андрей Юрьевич Агафонов
Сергей?
– Инженер.
– Что же получается? – Валентина плавно повела плечами. – Государство пять лет потратило на ваше обучение, а вы пошли на танцах играть?
– Гос-с-сударство? –при вспышках гнева Сергей начинал немного заикаться. – Вы в нашу областную филармонию часто х-ходите?
– Конечно, – горделиво сказала Валентина, судорожно соображая про себя, когда была там в последний раз.
– Там работает д-двести человек. Не считая руководства. А кассу делает только группа. За с-себя и за т-того парня.
– Не все можно измерить деньгами!
– Тогда о чем мы говорим? Государство на меня потратило что?
– Хорошо, – поджала губы Валентина, кивая кому-то по ту сторону камеры, – продолжим. Расскажите о своих творческих планах.
Сергей посмотрел на журналистку внимательнее. Крупные черты лица, подвижные жирные губы в каких-то трещинках. Не слишком тщательно вымытые волосы. Он не мог понять, что за человек перед ним. Он в принципе не очень хорошо разбирался в женщинах, тем более – в женщинах, которые ему не нравились. Чувствовал, что сам не нравится ей, хотя и не понимал причины. Насколько искренне она спрашивает? Добивается ли скандала? Не работает ли на здание неподалеку? Может быть, она просто тупая? Очень может быть…
– Я в творческом отпуске, – ответил он, выдержав паузу, – думаю, в каком направлении развиваться дальше. Ну и заканчиваю училище культуры, как вы знаете.
***
– Серега!
– А? – он поднял голову и посмотрел на Игоря исподлобья. Уже несколько часов они вдвоем копались в пластинках Стаса, умчавшегося на встречу.
– Тебе не кажется, что мы всю жизнь занимаемся какой-то херней?
Сергей пытался понять, не продолжение ли это недавней ссоры. Но вроде нет, вопрос звучал серьезно, спокойно и грустно.
– То есть?
– Ну вот мы же музыканты. Ты лучше, я хуже. Да, да, заткнись. Но тем не менее. Столько лет копаемся в говне и делаем говно. А могли бы играть что-то свое. Как вот эти, – мотнул подбородком на пластинку Breakfast in America. – Они творят что хотят. А мы только снимать можем. И то коряво.
– Слушай, я так сильно не задумывался, – Сергей провел пальцами по усам. – Я детдомовский. У меня нет претензий на гениальность. Я просто жить хочу хорошо. Мы же деньги зарабатываем.
– Ты не Вася, я понял…
– Не Вася, – удрученно помотал головой Сергей. – И папы-генерала у меня нет.
Оба замолчали.
– Там, там, там, – принялся вполголоса мурлыкать Сергей, – там, там… я сам… Я вижу сам, я знаю сам, что там… спасибо небесам… Какой секрет, и в чем секрет… И жизни нет, и счастья нет… А у меня такая блажь, я просыпаюсь… эээ… а у меня…
Он сел за пианино и начал подыгрывать себе.
– А у меня такая блажь, машина делает вираж, милиция впадает в раж, но я ловлю теперь кураж… – форте.
– Слова говно, а музыка ничего так… – заметил Игорь, беря гитару.
К вечеру они сделали три песни.
***
– Расскажите о ваших