Эниа. Виктор Леков
почувствовав наступившее изменение.
Все вы гниды. И хорошо, что осознаете это.
Из персонального лифта он вышел на директорский этаж. Кабинет прямо напротив. Для того, чтобы зайти в него, он прошел мимо огромных, заваленных мониторами технологических столов своих помощников. Подольского и Горского. Про себя он называл их Ский 1 и Ский 2. Второе-третье поколение американцев, имеющих соответственно польские и русские корни.
Они тоже тараканы, но верны мне и работают, как заведенные. И пугающе талантливы в прослеживании любых связей по всему миру.
– Здравствуйте, сэр!
Эмиль кивнул:
– Что нового?
Рик Подольский, больший льстец, воображающий из себя сотрудника года, отреагировал первым.
– Только один мейл с пачканицей из чисел. С коллегами мы все-таки решили, что это координаты звезд, и оставили всю информацию у вас на столе, сэр.
– Ок.
Эмиль зашел в свой офис, пересек пол-декара роскоши и сел за свой высеченный из цельной глыбы гранита отполированный стол. Он считал, что красное дерево – это для обывателей. Заглянул в записки Ский 1 и 2. Мейл из США в Болгарию.
Где, к черту, находится это забытое Богом место?! Ха! Дьявол, Бог?
«Цифры, о которых шла речь. Это что, по-твоему?
Питер.»
И те цифры. Казалось несерьезным.
Какие-то пацаны, один из США, второй из Болгарии, задают друг другу загадки. А как же иначе, если все пользуются Интернетом? Подольский с Горским, видимо, снова перестарались.
Но он платил им неплохо именно поэтому – чтобы старались как можно больше. Эмиль Зандер скомкал записки, бросил их в цилиндрическую гранитную урну, содержимое которой дважды в день пропускали через шредер, прежде чем отправить в печь, откинулся на спинку директорского кресла, обитое не-кожзамом, закинул на стол ногу на ногу, достал настоящую гаванскую сигару и воспарил взглядом над невероятным
по его понятиям
видом за окном.
◦◦••
Ан О’Мали-Стрьом, стройная женщина лет чуть больше тридцати, была почти незаметной в приглушенном свете помещения. Потому, что не шевелилась. Ее сосредоточенный взгляд был направлен на монитор. Информации на экране было немного:
«Цифры, о которых шла речь. Это что, по-твоему?
16, 42, 58, 06, 45, 09, 1, 9600, –1.45, 8,7
Бывай,
Питер».
Ан удалось перехватить этот мейл из сети Зандера. Цифры заинтриговали ее. Она закрыла глаза и сосредоточилась. Теперь выражение ее правильного лица стало суровым. В огромной базе данных, хранившихся на складе в ее голове, чуть ли не жужжало. Поискав какое-нибудь соответствие, она поиграла немного с цифрами.
Массивы данных, сравнивание, анализ…
Несколько минут спустя она открыла глаза, мысль переключилась на другое, и черты ее симметрического лица…
А симметрию мы воспринимаем как красоту, не так ли? Или красота, в особенности женская, это просто игра света и тени, подчеркнутая макияжем? За определение красоты отвечает наблюдающий, а не наблюдаемый. И именно наблюдающий может узреть