Импровизаторы. Саквояж мадам Ренар. Елена Соковенина
изобретателя усмехнулся.
– В основном – отсутствие денег. Не мог же я вот так сразу взять и сказать: мой отец – изобретатель-неудачник, потратил на судебные разбирательства всё и оказался в…
– Грустная история.
– Да, вот такая вот история. Сначала все было хорошо, отец даже премию получил от какого-то научного общества. За этот, как его, крошкособиратель.
– За что? – переспросил Федор.
– За что? – переспросил сын похоронного церемониймейстера.
Дюк перекинул пиджак через плечо.
– За крошкособиратель, говорю. С педальным генератором.
– Вот это да! – Джейк еле сдерживал смех.
– Потом, – новый товарищ двинулся по дороге, – какой-то хмырь подал на него иск: дескать, изобретение вовсе не отца, а его собственное. Пять лет, штук двадцать заседаний. Суд отец проиграл, знакомые показывали пальцем, вот и пришлось искать, куда бы переехать. Дела пошли не очень-то, и один знакомый предложил отцу читать лекции в здешнем университете. Да на них разве проживешь! Если бы не вакуумный ветрогон – ну, знаешь, пыль собирает, – просто не знаю, что было бы.
– Вакуумный ветрогон? Не такая ли это штука, которую по субботам возит от дома к дому старый Айзек Робинзон? «Почистить ковер, избавить от пыли»?
– Ну да, он самый. У отца он еще и окна моет, и карточки фотографические сушит, и шарики надувает.
– Ничего себе! – Джейк сощурился на солнце.
Прилетела пушинка и застряла в ветке бросавшего рваные тени на берег клена. Дюк осторожно ее отцепил и пустил по ветру. Молодые люди поднимались по ступенькам набережной.
– Последние два года мы только и делали, что переезжали, – продолжал Дюк. – Сначала Ажен. Потом Марсель. Потом Квебек. Я даже в школу толком не ходил. Меня учила… в общем, учился я большей частью дома.
– Значит, ты хочешь свой бизнес?
– Осталось решить какой.
– Мне все равно, но если нужен компаньон, он у тебя есть.
– Ты уверен, что не передумаешь?
– Я еще ни в чем не был так уверен.
Федор молчал. Он хотел сказать, что до встречи со Львом у него не было ни одного друга; что он готов ночевать на вокзале; что, трам-тарарам, у него есть мечта, а мечты должны сбываться. Иначе какой в них смысл? Но вместо этого выдавил:
– Да. Решил уехать.
– Да, парень! – усмехнулся изобретатель. – Порадовал мать, нечего сказать!
Федор открыл было рот, но отец Льва его опередил и задумчиво произнес:
– На твоем месте я поступил бы так же.
– Привет-привет! – Дверь в квартиру опять открылась. – У нас гости?
Мачехе Льва было около тридцати пяти – старенькая уже. Но карие глаза блестели, рыжие волосы были уложены простым узлом на макушке, вздернутый нос придавал лицу веселое выражение; большой яркий рот, казалось, постоянно улыбался, зеленая туника струилась вдоль тонкой талии, стройные ноги обтягивали легинсы.
Она вошла в комнату прямо в кедах, бросила рюкзак на диван и вернулась с пластиковым пакетом.
– Вася, я же пошла за солью! Третий раз! Опять забыла. Какая-то мистика.
Изобретатель