Королевство. Ю Несбё
вереска и не слышит нас, – популярность рискуешь утратить.
– Ос ничего не знает про нас с Гретой, – сказал Карл, – он думает, что его дочь просто меня бросила.
– Вон оно что? – недоверчиво протянул я. Впрочем, не особо недоверчиво.
Мари, которая всегда казалась уверенной в себе, предпочитала официальную версию, по которой это она сама бросила первого парня на деревне, якобы потому, что сын горного фермера Опгарда – для нее сошка мелкая.
– Как только мы с Мари расстались, Ос пригласил меня к себе и сказал, что ему очень жаль, – признался Карл. – Да, мол, он знает, что между мной и Мари пробежала кошка, но не собираемся ли мы в скором времени помириться? Говорил, что у них с женой тоже бывали размолвки, а все же прожили они вместе больше сорока лет. Я ответил, что помириться хотел бы, однако прямо сейчас лучше мне ненадолго уехать. А он сказал, что понимает, и даже предложил кое-что. Оценки у меня в школе были хорошие, об этом он у Мари узнал, так, может, помочь мне со стипендией в каком-нибудь университете в Штатах?
– Значит, Миннесота – это все Ос устроил?
– У него имелись связи в тамошнем Норвежско-американском обществе.
– Ты никогда об этом не говорил.
Карл пожал плечами:
– Мне неловко было. Я сперва его дочке изменил, а потом еще и помощь от него принял. Но по-моему, он тоже неспроста все это придумал. Наверняка надеялся, что я вернусь с университетским дипломом и получу в награду принцессу и полцарства в придачу.
– И теперь ты хочешь, чтоб он тебя опять выручил?
– Не меня, – возразил Карл, – деревню.
– Естественно, – кивнул я, – деревню. И когда это ты воспылал к местным такой любовью?
– И когда это ты стал таким холодным циником?
Я улыбнулся. Дату я вполне мог ему назвать. «Ночь „Фритца“», – вот как окрестил я ее у себя в голове.
Карл вздохнул:
– Когда живешь на противоположном конце земли, с тобой что-то происходит. Начинаешь думать, кто ты на самом деле такой. Откуда ты родом. К какой общности принадлежишь. И кого можешь назвать своим.
– И до тебя, значит, дошло, что эти вот – свои? – Я кивнул в сторону деревни, раскинувшейся внизу, в километре от нас.
– В печали и радости, да. Это как наследство, от которого не можешь отказаться. Оно возвращается к тебе, хочешь ты того или нет.
– Это потому ты по-городскому заговорил? Не хочешь, видать, наследство-то получать.
– Такая речь досталась мне в наследство от мамы.
– Она говорила по-городскому, потому что слишком долго проработала в городе экономкой, а не потому, что говорила так с детства.
– Скажем так: я унаследовал от нее умение приспосабливаться, – выкрутился Карл. – В Миннесоте много норвежцев, и меня серьезнее воспринимали, особенно потенциальные инвесторы, если я говорил как образованный. – Последние слова он проговорил чуть в нос, по-маминому, с такой интонацией, какая бывает у жителей Западного Осло.
Мы