.
в благотворительных организациях, то есть о том, что только отнимает время от реальной работы.
– Но ведь мне, если я соглашусь, придется принимать решения.
– Вас заранее будут уведомлять о наших решениях. А вы можете говорить о чем угодно, если это никого не оскорбит и не затронет чьей-то безопасности.
Герман Владимирович замолчал, а Дальский откинулся на спинку кресла и вдруг почувствовал, что у него вспотела спина. В день три тысячи евро… Это же больше миллиона в год! Плюс еще что-то обещают подбрасывать в виде командировочных и премиальных.
– А вдруг я не справлюсь?
– Уволим. Но денег, что к тому времени выплатим, отбирать не станем. Они станут платой за молчание. Кстати…
Герман Владимирович полез в карман, а затем, приподнявшись в кресле, положил на скатерть рядом с тарелкой Дальского пачку фиолетовых купюр, перехваченных бумажной банковской лентой.
– Вот аванс. Или лучше сказать – подъемные. Данная сумма не входит в ваш гонорар. Гонорар начнем начислять с того дня, когда вы приступите к своим обязанностям. А последнее желательно прямо с завтрашнего дня.
Деньги лежали рядом с тарелкой, на которой сжались от ужаса соленые белые грузди.
– Здесь пятьдесят тысяч евро, – лениво продолжил Герман Владимирович. – Даже если вы сейчас или завтра откажетесь, эти деньги – ваши.
Дальский никогда не видел столько денег сразу. Он даже пятисотевровую банкноту не видел никогда, а тут их сразу сто – новеньких, гладеньких, никем ни разу не согнутых.
Кивнув, Алексей взял со стола пачку и, стараясь казаться небрежным, положил в карман.
– Согласен. Однако…
– Согласились, значит, никаких возражений. Вы, Алексей Алексеевич, подумали, вероятно: трудно быть точной копией человека, которого даже не видели. Но скажу вам вот что: с каждой минутой я все больше и больше восхищаюсь капризу природы. Поначалу я обратил внимание на вашу походку, черты лица, но теперь… – Герман Владимирович развел руки в стороны: – Невероятное сходство! У вас даже привычка кивать точно такая же, как у Потапова. Обычно люди, соглашаясь, говорят «да» одновременно с кивком, а Максим Михайлович и вы сначала киваете, а потом уж, словно оставляя себе пару секунд на раздумье, произносите это короткое, но ожидаемое собеседником слово.
– Надо же, какой вы наблюдательный! – удивился Алексей. – Я зачастую присматриваюсь к разным людям, чтобы по движениям, жестам, мимике, артикуляции понять их характер, а следовательно, и социальный статус…
– Ну, общественное-то положение можно определить и по тому, что на них надето – какая одежда, обувь, а главное аксессуары, – не дал актеру договорить Герман Владимирович. – Порой стоимость брючного ремешка скажет о доходах человека больше, чем золотые часы на запястье. Но мы отвлекаемся.
– Попрошу не перебивать меня, я еще не до конца высказал свою мысль, – остановил собеседника Алексей, заговорив голосом Потапова. – Я говорю о том, что любые действия политического деятеля или крупного бизнесмена достаточно предсказуемы, если мы точно знаем, с какой ноги он