ДААРИЯ. ГЕОРГИЙ АЛЕКСЕЕВИЧ ГРАНКОРД
давая нам понять, насколько же ей было только что хорошо и чудесно в своем сне. От ее чистой, какой-то детской радости, и нам стало светло и радостно на душе.
У Петра Алексеевича
Машина въехала в Мезень. Через десять минут езды по городу мы остановились перед небольшим домом, из ворот которого выбежала хозяйская собачка и радостно завиляла хвостом, увидев моих спутников.
Так как время близилось к вечеру, и от дороги мы все несколько приустали, хозяин по имени Петр Алексеевич предложил нам поужинать и переночевать. Мы согласились. Ярослав поблагодарил Петра за Ниву, которую тот одолжил ему для встречи нас с Дашей. Было видно, что эти два мужика крепко и давно дружат, и только позже я узнал причину их дружбы. Когда то в юности они оба любили одну девушку, но она утонула, недоставшись никому из них. Трагедия сблизила этих людей, и они стали друг для друга как родные братья.
В ожидании ужина, который Петр Алексеевич с женой Аней стряпали для нас, я сидел у горящей печки, время от времени подбрасывая в нее одно-другое поленце. Огонь завораживал. Он уносил меня в какие-то чистые дали, где нет зла, выраженного в виде денег и эксплуатации человека человеком.
"Неужели нельзя жить просто и без придури? Без ссудного ростовщического процента? Кредитов? Долгов? Вынужденной нелюбимой работы? Ссор и склок по поводу того, кто кому что должен? Неужели нельзя спокойно и с любовью растить своих детей? Трудиться на своей земле, ловить рыбу в соседней речке? Готовить себе здоровую еду из того что вырастил или добыл в лесу? – задавал я себе один вопрос за другим. – Почему люди продолжают жить искусственной и неестественной жизнью больших городов, так никогда и не попробовав вкус Здоровой и Цельной Жизни? Они, безусловно, бояться. Бояться остаться без денег, без той работы, которая им эти деньги дает. Они могли бы жить без них, производя всё необходимое в своем хозяйстве, но не верят в возможность этого, считая такой вариант утопией. Поэтому и продолжают дальше тянуть лямку опостылевшей жизни, пока смерть в конце концов не освободит их от этого рабства…"
– А ты издалека, Георгий? – спросил меня Петр Алексеевич. – Видно, что издалека.
– А почему видно? – улыбнулся я ему в ответ.
– Да потому, что задумчив ты очень! Все дальние, кто в наших краях оказывается, как то сразу в думы свои уходят.
– Вот-вот! Потом уже нам приходится думать, как их из этих дум вытаскивать. Кого-то и на буксире не вытащишь! – подмигнув мне, пошутил Ярослав.
– А скажите, Петр Алексеевич, какая у вас в поселке демографическая ситуация? – спросил я.
– То есть, не бежит ли отсюда народ на большую землю? – уточнил хозяин. – Как не бежать… Бегут те, кто рекламой от вот этих дебилизаторов – и он махнул в сторону телевизора – заразился. Особенно женский пол этой болезнью страдает. Как насмотрятся на "красивую" бездельную жизнь – так и начинают мужиков пилить, что вот мы, мол, в нищете живем, и вынуждают их либо на заработки уезжать, либо сами с