Сказ о ведьме Буяне. Елизавета Шумская
маги пользуются? Хоть и не стезя это волхвов, а Белозор умеет его рубить, пусть и не любит. Лихослав, что-то вы там в своем Белограде перемудрили. Ну сам подумай, такое дело провернуть – тут немалая подготовка нужна. А ее мы-то уж заметили бы!
– А вы ничего не заметили?
Буяна призадумалась, нервно расхаживая по горнице, что позволило варлоку беспрепятственно любоваться стройным станом, ладными округлостями оного, величавой осанкой, длинными черными распущенными волосами,[10] личиком премилым с бровками черными нахмуренными.
– Амулет сегодня кто-то попортил. Это раз, но его я восстановила. Черная Немочь появилась вновь у Малиновки. Вообще у Чудовой Чащи дела какие-то странные происходят. Но там всегда все не так, как у людей добрых… хм и ведьм тоже! Сколько себя помню. Белозор тоже так всегда говорит: что, мол, сколько еще веков она будет бурлить?! И все! На мой взгляд, маловато для организации заговора.
– А ты не допускаешь мысли, что вы просто расслабились? Доверились амулетам да оберегам? Именно когда вроде все спокойно, беды и происходят! Уж поверь опыту моему, краса.
Буяна вспомнила отсутствующий амулет у самого Горыни и пригорюнилась:
– Может, и так, варлок. Надо и правда встряхнуть это царство сонное. Я что могу – проверю. Ты с волхвом говорил?
– Конечно, еще прежде чем с князем.
– И что он тебе сказал?
– Ничего не сказал.
– Это в его духе, – хмыкнула Буяна, усаживаясь за стол. – Есть в мире вещи неизменные, для меня это молчаливость Белозора.
– Но я уверен, что он обеспокоился.
Варлок замолчал, словно сраженный какой-то мыслью, потом ласково взял в руки ладошку ведьмочки:
– Буянушка, обещай мне быть осторожной.
Девушка колдовством отгоняла краску со щек.
– Думаю я так: прежде чем какую-либо заварушку устраивать, надо заговорщикам от колдунов всех избавиться.
Ведьма вновь нахмурилась.
– Впервые в жизни надеюсь, что ошибся. Но тревожит меня предчувствие нехорошее.
Буяна покачала головой:
– За меня не тревожься.
Чародей поднес ее ладошку к губам, согрел дыханием:
– Интересное у тебя имя, Буяна. Поначалу видишь в нем буйство стихии и бурю-ярость в характере твоем, ведьмочка. А потом вспоминаешь про остров дивный Буян – обитель добра, света и красоты.
Колдунья рассмеялась и выдернула руку из лап его загребущих:
– Иди уж, баюн-любитель! Ко мне скоро княжна Велислава пожалует. Так что отправляйся домой! Да не забудь про шабаш в пятницу. Уж уважь наше колдовское общество.[11]
– Всенепременно, добрая хозяйка!
Варлок рассыпался в любезностях, но в конце концов ведьмочке удалось его выпихнуть из дома.
Не прошло и десяти минут, как Череп доложил о приходе княжны. У Велиславы было колдовское колечко, что Буяна заговаривала, и доблестный костяной
В Зареславе девушкам не запрещалось носить волосы распущенными. Но, как правило, обычные девушки заплетали волосы в косы – вернее, в одну. А ну попробуй с распущенными волосами по колено в избе убраться или тесто замесить! Распущенные волосы носили больше в праздничные дни, перехватывая на лбу ленточкой. Однако ведьмы никогда не заплетали косы, да и вообще никак не ограничивали свободу своих волос. Иначе колдовать было во много раз труднее.
По негласному закону-обычаю, появляясь в новой земле, любое разумное существо, обладающее колдовским даром, должно появиться на шабаше в пятницу на Лысой Горе. Это своего рода вежливость в отношении местного магического братства.