Хроники Пустоши. Андрей Левицкий
земли, тварь изогнулась подковой, обратив к машине голову с косыми щелями глаз и клапаном-ртом. Рога ее грозно подрагивали.
Туран крепче обхватил руль и вдавил педаль газа. Двигатель загудел, под днищем что-то задребезжало – неприятный, тревожный звук. В другое время он остановил бы машину и попробовал разобраться, в чем дело, но не сейчас.
Ротовой клапан матки разжался, тулово напряглось. Из клапана вырвалась зеленая струя.
Самки способны выплевывать кислоту на двадцать-тридцать шагов. Туран знал, что сейчас произойдет, но в речном русле тяжелому грузовику не хватало места для маневра. Струя ударила в нижний лист брони.
Через мгновение «Панч» пронесся над самкой. Мог бы и переехать ее, но Туран направил грузовик так, чтобы тварь оказалась между колесами, хотя сделал это не из жалости: раздавленное тулово выплеснет фонтан кислоты, которая прожжет покрышки.
Самка осталась позади. Поворот, склон, решетчатая башня… До фермы уже рукой подать. Туран преодолел путь, на который ушло полдня, в два раза быстрее. Спина затекла, болели напряженные руки, ныли колени.
Справа потянулась каменистая равнина, полная бетонных плит, труб и прочего мусора. Еще один поворот вокруг холма – и Туран увидел ферму. Она догорала.
Гараж исчез. Крыша жилого дома провалилась, от обугленных бревен шел дым, стелился по земле. Воняло гарью, в кабине «Панча» стало душно.
Поворачивать к воротам не имело смысла. Проехав по тому, что осталось от ограды, Туран увидел тела на земле. Остановив грузовик, он схватил револьвер, вывалился наружу, скатился с подножки и побежал, размахивая оружием.
Мика лежал на боку с силком в руке, неподалеку от обрушившегося гаража, и глядел на старшего брата. Ветер шевелил русые волосы. Туран решил, что мальчишка жив, что он лишь ранен, – бросился к нему, упал на колени, просунул ладонь под вымазанную золой щеку, приподнял голову.
И увидел нож, торчащий из спины под шеей. На плоской деревянной рукоятке была выжжена большая буква «М».
Мир раскололся и рухнул в черную пропасть без дна. Голова Мики упала на растрескавшуюся сухую землю. Туран встал, ссутулившись, побрел через ферму. Револьвер выскользнул из пальцев – он не заметил. К дому нельзя было подойти, от него шел сильный жар, на балках еще плясали языки огня. Туран побрел в обход, по колено в густом дыму, перешагивая через мертвецов, обожженных, застреленных или зарезанных. Наверное, отец лежит где-то рядом… А может, он сгорел вместе с матерью в доме… Парень обогнул пожарище, но тела отца не нашел. У разбитых ворот медленно поднял голову. Повернулся. Глаза его были мертвыми.
Легкий шорох достиг ушей. Туран бросился к воротам.
У поваленной створки лежал крупный седой мужчина. Голова мелко дрожала, ободранные до костей пальцы сжимали приклад четырехствольного ружья.
– Назар! – Туран склонился над механиком.
Взгляд раненого бессмысленно блуждал, на груди запеклась кровь.
– Назар, – повторил Туран, не зная,