Лаг. Андрей Левицкий
второй клал руку на тесак и лениво спрашивал:
– Кто такой, что надо?
– Горло промочить, – уронил Атила, проходя в дверь.
– Оружие там сдать! – бросили ему в спину.
Он спустился по лестнице, где горел факел, торчащий из дыры в макушке неестественно большого черепа, стоящего на ступеньке. Внизу была обитая медью дверь, ведущая в корчму. Рядом с полками, где лежало оружие, шевельнулся охранник Жоэль. Тоже непись, конечно.
– Оружие на полку! – грозно скомандовал он.
С оружием любого вида в корчму войти невозможно, дверь не откроется и не впустит тебя. Должны же быть в игре спокойные места.
Небрежно проведя ладонью по груди, Атила снял меч, щит, от пояса отцепил нож, положил на полку. Поигрывая внушительным тесаком, Жоэл наблюдал за ним. На стеллаж не перекочевал только большой железный медальон в форме двузубца. Атила много раз входил с ним в корчму, система не ловила нарушение, его впускали. И все же когда дверь открылась, он облегченно вздохнул.
Корчму озаряли висящие на крюках масляные лампы. Двое посетителей, резавшиеся в карты за столом у входа, повернули головы, глянули на Атилу и сразу потеряли к нему интерес. Тощий сутулый эльф, сидевший у стойки с кружкой в руках, обернулся и переложил заплечную сумку с соседнего стула себе на колени.
Еще двое обедали на другом конце зала, у входа в другие части замкового подземелья. Тот, что сидел лицом, встретился взглядом с Атилой и уставился в свою тарелку, полную тушеного мяса. Его приятель цокал ложкой о миску, наворачивая еду так жадно, что шевелились уши. Он не обернулся, новый посетитель его не интересовал.
Атила кивнул хозяину за стойкой. Это был Барб… и он был единорогом. А точнее, зверолюдом: до шеи человек, а шея и голова как у лошади, с длинным рогом на морде. Когда-то, еще только осваиваясь в Пади, Атила узнал историю этого персонажа: жил-был жуликоватый торговец Барб, покупал всякое, продавал… и угораздило его в одной из сделок обвести вокруг пальца варвара-шамана. Подсунуть тому вместо единорожьих рогов, обладающих редкими магическими свойствами, рога другой твари. Шаман, оказавшийся адептом древнего зверобога, смекнув, что к чему, Барба проклял. И стал торговец таким, как сейчас. Дел с ним больше вести никто не хотел, вот и открыл корчму.
Хозяин коротко заржал в ответ, тряхнув гривой, сделал приглашающий жест. Забавно, что он умел и говорить, и ржать по-единорожьи.
Наконец Атила заметил своего покупателя.
Крупный бородатый полуорк (когда договаривались о сделке, он назвался Большим) в блестящем выпуклом панцире сидел недалеко от стойки. На столе перед ним лежал шлем с рисунком: две перекрещенные кости, над ними круглый орочий череп с торчащими клыками. Кич, безвкусица, но эффектная. Полуорк махнул толстой, как бревно, рукой, и Атила направился к нему.
Большой широко улыбнулся, показав желтые