Из прошлого в настоящее. Алексей Павлович Корчагин
Том пятидесятый, кажется, можете проверить. Зачем же, например, священников расстреливали, они же с оружием в руках не сопротивлялись светлому будущему.
Дровишек в разгорающийся костер идеологического спора подкинул тыловик:
– И правильно этих священников вешали и расстреливали, они народу только мозги пудрили.
Несколько устав от спора, который грозил перейти в баталии при помощи вилок и столовых ножей Сергей Васильевич тихим голосом спросил тыловика:
– И что, вы считаете это правильно убивать людей только за то, что они верят в Бога и доносят эту веру до других людей?
– Да, правильно, – коротко ответил тыловик.
– И я считаю, что правильно, – поддержала его вдова.
И, тут, Сергея Васильевича осенило. После короткой паузы, он спокойным тоном, с видом хорошо осведомленного человека, заявил:
«Товарищи, я бы на вашем месте такими словами не бросался. Сами знаете, какие сейчас тенденции – религия возрождается и государство ее поддерживает. У меня есть точные сведения, что скоро будут составлять списки воинствующих атеистов и, возможно, поступать с ними так же, как их предки поступали со священниками после революции. Но что точно будут с ними делать, пока еще не решили.
За столом воцарилась тишина, оппоненты смотрели на Бурмистрова и пытались понять шутит он или говорит серьезно. Но тот и не думал улыбаться, медленно поедая свой завтрак. Сергей Васильевич закончил трапезу раньше остальных, пожелал соседям приятного аппетита и вышел из-за стола.
Тыловик, встретив его после завтрака в одном из лечебных корпусов, взял под руку, перешел на «ты», назвав Сереженькой и просил не принимать близко к сердцу его слова о религии. Сергей Васильевич не стал накручивать дальше пожилого человека, но с многозначительным выражением лица сказал, что желает ему только добра и в случае чего даст положительные рекомендации.
За обедом вдова молчала, а под конец предложила Бурмистрову заказанное ею и нетронутое равиоли, но Сергей Васильевич отказался, поблагодарив добрую старушку.
В глазах соседей по столу Бурмистров читал ненависть и испуг, одновременно, но разряжать обстановку не стал. Свое пищеварение стало ему дороже, чем самочувствие этих двух борцов с религией, к тому же их тревоги по поводу возможного попадания в расстрельные списки, он считал небольшой компенсацией за поругание веры их предшественниками.
Вдова и тыловик благополучно отбыли домой. Новых соседей по столу Сергей Васильевич с религиозными праздниками не поздравлял, дабы не рисковать своим здоровьем. Однако, потом еще долго размышлял о том, до какой степени нетерпимы друг к другу могут быть люди: «И, откуда у них такая кровожадность, ведь, уже одной ногой в могиле стоят. И аргументы на них, практически, никакие не действуют. Только тогда успокоились, когда поставил их перед зеркалом, из которого на них с ненавистью смотрел вооруженный наганом человек, готовый убить любого только лишь за безверие».
Город и гений
Если