Война Искры: Равника. Грег Вайсман
безмолвие. Гидеон ожидал услышать от Джейса: «А я же тебе говорил», – и ведь верно, Джейс которую неделю твердил, что доверять Лилиане нельзя, что Стража нужна ей лишь для того, чтобы покончить с собственными, личными демонами, освободиться от договора, подчинявшего ее их воле. И они это сделали. Последнего демона Гидеон с Лилианой прикончили вдвоем, вместе, при помощи Черного Меча. О ее освобождении он позаботился сам, лично. Промедлив ради этого с возвращением на Равнику. Он верил: свобода дарует ей силы помочь Страже одолеть Боласа. Он верил ей, когда она говорила, что хочет воспользоваться этими силами ради победы над Боласом. Но вот Лилиана воспользовалась ими, служа дракону, на его стороне.
«Ведет его воинство захватить для него этот мир…»
Нет, никаких «а я говорил» со стороны Джейса не последовало. Но в них и не было надобности. Гидеон верил в Лилиану, но Лилиана для них потеряна. Лилиана предала их.
«А значит, теперь Лилиане Весс придется умереть…»
Картина четырнадцатая. Лилиана Весс
В тот день, когда Вековечных впервые спустили с цепи, Лилиана Весс тоже была там, на Амонхете, и все-таки даже не подозревала, что их так много. Они шли и шли из портала – кожа и плоть, замененные лазотепом, блестят в лучах утренней зари, отливают металлической синевой. На Равнику, фаланга за фалангой, двигались увековеченные люди и увековеченные минотавры, эскадроны увековеченных авенов, ангелов, демонов, дрейков и даже тройка увековеченных драконов, паривших над рядами пехоты. И каждый, любой Вековечный, к какой бы расе, к какому бы виду ни принадлежал, был одним из величайших воинов Амонхета, взращенных и обученных для битв, лучших из лучших… и ныне лишенных всякого подобия свободы воли. И каждого украшал лазотеповый картуш, при выходе из портала вспыхивавший неярким голубым огоньком, а после, под действием чар Лилианы, загоравшийся пурпурным светом.
«Под действием моих чар…»
Пришлось напомнить себе, что у нее попросту нет выбора. А ведь она еще успела застать те давние времена, когда понятие «мироходец» кое-что значило. Те времена, когда Искра, дарующая способность странствовать меж миров, доставалась отнюдь не всякому Бифштексу, обученному махать мечом, не всякой девчонке, умеющей сотворить чуточку пламени. В те дни мироходцы были бессмертны. В те дни каждый из мироходцев был просто-таки божеством.
«И Лилиана Весс в те дни была… богиней!»
Ну, а потом грянуло это треклятое Исцеление, Мультивселенная изменилась, и мироходцы сделались смертными вновь. И в тот же миг Лилиана почувствовала на плечах всю тяжесть прожитых столетий. Со временем она неминуемо состарится и умрет. Большая часть ее неимоверной силы уже оказалась утрачена, а остатки развеются в воздухе заодно с ее пеплом или же, вместе с ее трупом, пойдут на корм червям да личинкам.
Тут Лилиана на миг задалась вопросом, что вышло бы, если б она просто смирилась с подобной участью. Но нет, такой поворот ее разум решительно отвергал даже в эту минуту. Да и, как бы там ни было, сейчас уже поздно