Альманах «Литературная Республика» №2/2013. Коллектив авторов

      Вернись, я так прошу, вернись,

      Пусть мчатся, мечутся мгновенья,

      Ты для меня – вся моя Жизнь,

      Я для тебя – одни сомненья…

      Вернись, прошу тебя, вернись.

      Как хочется тебя прижать,

      Омыть все тело поцелуем,

      И в нежном трепете стонать,

      И баловать, как мы детей балуем…

      Вернись, прошу тебя, вернись.

      Не может Боже осуждать

      Нас за любовь, что в сердце носим,

      Гораздо грешнее страдать,

      Где мы «любовь» не произносим.

      Вернись, молю тебя, вернись.

      И если среди многих струн,

      Что еще плачут в твоем сердце,

      Найдется ноточка-скакун,

      Чтоб отогреть единоверца.

      Сыграй на ней. Вернись, вернись.

      Любимый Ангел, жду я нашей встречи,

      Влетай скорей в мой одинокий дом.

      С тобой присядем рядышком под вечер,

      Огонь любви немедля разожжем.

      Растопим печь, – на нас теплом потянет,

      Расслабит нервы, сжатые в комок.

      Вдруг сладко-сладко на душе так станет, —

      Ведь я с тобой, и я – не одинок.

      Ты ниспорхнул, мой Ангел несравненный,

      Ко мне с небес, как будто бы шутя.

      Счастливей нет меня во всей Вселенной,

      О, Ангел мой, как я люблю тебя!

      И нет милее для меня занятья —

      Пылать с тобою на закате дня.

      Мы – две души, закованы в объятья,

      Два дуновенья ветра, два огня.

      Светиться звездами нам в поднебесье,

      И тихим бризом виться над Землей,

      И звуком чистым заструиться в песне

      Сердечной, юной, свежей, озорной.

      Ты ниспорхнул, мой Ангел несравненный,

      Ко мне с небес, как будто бы шутя.

      Счастливей нет меня во всей Вселенной,

      О, Ангел мой, как я люблю тебя!

      За столом белизны белой белый,

      Кровоточит душа, будто рваная рана.

      Ты права, разорвав ее. Очумелый!

      Уж не видеть девичьего нежного стана.

      Волочился, забрызгав мрамор пола рубином.

      Сердце глохнет, по нервам пилой разрывая.

      Гном, козявка, считавший себя исполином.

      И за это сейчас отползаю, страдая

      Прочь, на волю, под дождь, под горячие струи,

      Что, как лед, отшипев, отыграв, испарились.

      Ты не вспомнишь меня ни нарочно, ни всуе.

      Не цвели, не опали и не влюбились.

      Если жизненных благ мы желаем всех разом

      и не очень-то ценим дареный нам разум,

      если нет на душе неизраненных мест,

      если духом упал, – полагайся на крест.

      Только вовсе не думай, что тихо на попе

      на Земле отсидишься, как заяц, в окопе.

      С каждым годом бесспорней теперь для меня:

      в битвах духа за веру – мой щит и броня.

      За кордонами сна – мы, не