Классика, скандал, Булгарин… Статьи и материалы по социологии и истории русской литературы. Абрам Рейтблат
в январе 1824 г. из Петербурга в Казань: «Благодарю вас от искреннего сердца за доставление отрывка из Бахчисарайского фонтана; принимая оное, как знак вашего особенного ко мне расположения, я очень сожалею, что не от вас первых получил удовольствие читать такие гармоничные стихи; здесь в Петербурге многие имеют полные списки всей повести»144.
Н. М. Языков сообщает родным из Дерпта в марте 1824 г.: «Я читал в списке “Бахчисарайский фонтан” Пушкина», а книгу получает от петербургского книгопродавца только в апреле и пишет следующее: «Прежде читал я его в списках, и при этом женских, а женщины не знают ни стопосложения, ни вообще грамматики – и тогда стихи показались мне, большею частию, не дальнего достоинства, теперь вижу, что в этой поэме они гораздо лучше прежних, уже хороших»145.
Следует отметить и такую форму интереса к рукописной литературе, как собирательство. С начала XIX в. получает распространение коллекционирование государственных и бытовых документов, старых рукописных книг, воспоминаний, путевых записок, автографов известных людей – государственных деятелей, полководцев, писателей, ученых и т. д. Были широко известны коллекции Ф. А. Толстого, П. П. Свиньина, С. А. Соболевского, А. С. Норова, М. П. Погодина и др.146
Знакомство с источниками о чтении рукописной литературы в XIX в. в России демонстрирует следующее:
– В круге чтения письменные тексты занимали, возможно (за исключением очень узкой среды богатых людей, литераторов и ученых), не меньшее место, чем печатные. Во многом такая ситуация определялась узостью читательской аудитории. Во-первых, из-за малого числа читателей (особенно читателей состоятельных) книги были дороги. Во-вторых, из-за малочисленности читатели находились в тесном общении, и рукопись могла распространяться по этим каналам.
– Для читателей обращение к рукописям было обычной (повседневной) практикой, характер материального носителя не влиял существенно на характер чтения. В определенном смысле эту ситуацию можно сравнить с нынешним сосуществованием печатной и электронной книги в чтении молодежи, знакомой с электронными носителями информации и интернетом с юных лет. При определенных функциональных различиях (так, в электронной форме слабо представлены новейшие научные книги) они выступают сейчас как равноправные и во многом равноценные. Кстати отметим, что в электронной среде, как и в рукописной литературе, плохо действуют средства социального контроля, почти нет авторитетных издающих организаций, все можно получить дешево или бесплатно; тут тоже легко создавать подборки любимых произведений и к тому же нет канонического текста и нет гарантии его сохранности.
Чтение рукописной литературы облегчалось тем, что в училищах и гимназиях учили каллиграфическому письму, и у многих был хороший почерк. Кроме того, литературные произведения нередко отдавали в переписку специальным писцам, которые славились своим почерком.
– Различие было функциональным – в статусе
Известия Общества археологии, истории и этнографии при Казанском университете им. В. И. Ульянова-Ленина. 1929. Т. 34. Вып. 3/4. С. 177.
Письма Н. М. Языкова к родным за дерптский период его жизни (1822–1829). СПб., 1913. С. 118, 128.
См.: