Все свои. 60 виньеток и 2 рассказа. Александр Жолковский

Все свои. 60 виньеток и 2 рассказа - Александр Жолковский


Скачать книгу
но все-таки, как говорил мой незабвенный первый шеф, это узе кое-цто. Хотя, конечно, сохранность и тут неполная.

      Вот Чехов пишет про героиню «Анны на шее»:

      Заметив, что на нее смотрит Артынов, она кокетливо прищурила глаза и заговорила громко по-французски…

      Конечно, когда это писалось, всем было ясно, как именно продуцируется такой кокетливый прищур, и тогда уже корнями уходивший в прошлое, – ведь Анне он достался по наследству:

      Ее покойная мать сама одевалась всегда по последней моде и всегда возилась с Аней и одевала ее изящно, как куклу, и научила ее говорить по-французски… Аня так же, как мать, могла из старого платья сделать новое… и так же, как мать, умела щурить глаза, картавить, принимать красивые позы, приходить, когда нужно, в восторг, глядеть печально и загадочно.

      Но сам я таких прищуров что-то не помню9 и потому с озадаченными американскими первокурсниками: – She screwed up her eyes coquettishly?.. Her mother knew how to screw up her eyes?!. — делюсь чем могу.

      В годы моей юности (шесть десятков лет назад и столько же спустя после написания «Анны на шее») кокетливые девушки следовали мнемонической – и потому стойкой – формуле: в угол – на нос – на предмет. То есть сначала взгляд бросается в загадочную даль – куда-то в угол помещения, потом, под скромно опущенными ресницами, ненадолго сосредотачивается на собственном носе и лишь в третью очередь адресуется очаровываемому партнеру – предмету. Все это я старательно перевожу на английский (предмет органично мутирует в sex object) и не менее старательно разыгрываю в духе преувеличенной мимики немого кино. (Немое кино – еще один носитель информации, хоть как-то отсрочивающий жерло вечности! Вот где наверняка найдутся следы загадочных прищуров!) Восемнадцатилетние первокурсницы – некоторые, по калифорнийской жаре, в ультракоротких черных кружевных шортах – завороженно следят за моей актерской игрой, дивясь, к чему эти ужимки, когда с сексом все так просто.

      А из моей юности, раз уж о ней зашла речь (точнее – из моей затянувшейся молодости), всплывают и словесные окаменелости, вмерзшие не в литературный, но в какой-никакой русский разговорный, слегка слэнговый, язык середины шестидесятых и вдруг оттаивающие в личной памяти, да, как выясняется, зафиксированные и в словарях, онлайновых и бумажных. Например: – Там тебе один кадр густо давит косяка.

      Первые три слова общепонятны, но следующие четыре – своего рода лингвистические ископаемые. Ну кадр, ладно, не бином Ньютона, – потенциальный сексуальный объект, в данном случае, учитывая, что реплика была обращена ко мне, – девушка. А дальше? Дальше так: косяк – взгляд искоса; давить (вариант: пулять – из интернета, сам такого не помню) – бросать (о взгляде); густо — наречное определение к давить со значением интенсивности действия, то есть настойчиво или там зазывно.

      Эти золотые слова, изроненные одним из моих случайных соседей по симеизскому пляжу, были мной, ввиду хронического отрыва интеллигенции


Скачать книгу

<p>9</p>

Хотя, как пишет мне мой самый любимый читатель, прищур этот никуда не делся, и им кишит интернет (достаточно погуглить «кокетливо прищурилась»). С другой стороны, неизвестно, отражают ли эти данные так называемую живую жизнь – или консервирующую магию литературы.