Магическая шаль, или Шальная магия. Надежда Севостьянова
«прозревает» представление, которое он перенесёт на сцену. Чёртов художник! Всё в дело? Да? А я, похоже, останусь без шали.
– Почему Вы молчите, Мадам? Вы думаете? Это правильно. Думать очень полезно, только не долго. А почему Ваш муж, не знаю Вашего имени, молчит как живая скульптура на Рамбле.
– Его зовут Никита, – опередила я мужа. – Я предлагаю пятьдесят.
Халда застыла с открытым ртом, она, наверное, подумала, что ослышалась. Через секунду она обмякла.
– Ну да, – сказала она очень грустно, со слезами в голосе, – я, наверное, очень плохо выгляжу, я, конечно, понимаю, возраст и всё такое, – она подпёрла голову рукой и замолчала.
Мы с Никитой смотрели на неё и не могли сдержать восхищения. Вот это класс! Никита просто наслаждался. Я поняла, что мы отсюда не уйдём никогда.
– Ну, Мадам Халда, Вы не расстраивайтесь, я согласна на шестьдесят.
Халда подняла на меня глаза и я увидела в них такую тоску, что мне стало не по себе, я почувствовала себя инквизитором Торквемадой.
Никита явно ждал продолжения, он его предвкушал. И дождался.
– Господа, вы были когда-нибудь в Одессе?
– Не приходилось, – Никита включил свой «компьютер», память у него отменная.
– Это город моего детства, я в нём родилась. Между прочим, вы не поверите, своей жизнью я обязана вашему Сталину. Я вас удивила? Хотя вы слишком молоды, откуда вам знать? А, кстати, вы любите Сталина?
– Конечно, нет, – говорила только я, Никита замер, он записывал всё на свою мозговую ленту. Она у него бесконечная, как только в черепе помещается.
– Я тоже, очень. Он стёр в «пыль» моих родителей, но против правды не попрёшь. Я живу только благодаря ему. Моя мамочка не хотела меня рожать. Папочку забрали в чеку, она осталась одна, к тому же – жена врага народа. Добрые соседи настучали, куда надо, и мамочке сказали, что, если она сделает аборт, её посадят в тюрьму. Она родила и её-таки всё равно посадили в тюрьму. Сталин запретил всем женщинам аборты. Война унесла тьму тьмущую народа и ему были нужны крепостные.
Тут Халда как будто встрепенулась, на лице появилась знакомая улыбка.
– Меня спас мой любимый Мося. Вообще-то его зовут Михель, он – испанец. Он взял меня с собой в Испанию, когда начались послабления. Мосю вывезли из Испании ребёнком, когда там была гражданская война. Что-то я разболталась, вам это не интересно. Это никому не интересно. Молодой человек, я дарю Вам эту шаль. Только не берите в голову, я абсолютно нормальная. Просто, Вы подарите её Вашей жене. Подарки должен делать мужчина. Мне будет приятно, запомните тётю Халду.
– Спасибо большое, мы Вас никогда не забудем.
Халда махнула рукой.
– Вот это лишнее, я что, буду теперь всё время икать?
Мы засмеялись. Попрощавшись с этой замечательной женщиной, мы прошли к соседнему прилавку и обратились к продавцу, седому и колоритному испанцу, настоящему идальго.
– Скажите, а что это за женщина торгует рядом с Вами?
– Так