Похоть. Шарлотта Физерстоун
в Гластонбери магазин одежды. – Ты знаешь, как я обожаю своих девочек, мне ничего для них не жалко! Я хочу, чтобы у них было все только самое лучшее.
– Мне нравится наша скромная маленькая модистка, – объяснила жена. – И ее платья выглядят так, словно были разработаны и сшиты в Париже, а не в Гластонбери. Кроме того, наша модистка довольно одаренная.
Герцог вопросительно выгнул брови:
– В каком смысле?
– Деревенские жители говорят, что ее благословили феи. По слухам, – еле слышно произнесла жена, наклоняясь к нему, – ее платья так блистательны, ее швы так утонченны, а ее кружева так красивы, потому что феи приходят к ней по ночам и выполняют ее заказы.
Какая душераздирающая история, в самом деле!
– Поговаривают, – продолжила супруга, шепча герцогу на ухо, – что наша маленькая деревенская модистка с радостью вознаграждает фей за услуги их любимой валютой.
– Чувственными удовольствиями?
– Медовым молоком.
Поглаживая жену по мягкому месту, Леннокс одарил ее сладострастной улыбкой:
– Как мало ты знаешь о феях, дорогая, они наверняка предпочли бы траханье меду!
Его вульгарное замечание заставило герцогиню покраснеть.
– Над чем вы работаете? – спросила она, пролистывая беспорядочно разбросанные по столу бумаги.
– Пустяки, ничего из того, чем тебе следует забивать голову, дорогая, – ласковым тоном произнес Леннокс.
Собрав бумаги, он положил стопку подальше от жены. В этих документах были перечислены инвестиции герцога, и некоторые из них были весьма сомнительны, если не сказать больше. Ленноксу совсем не хотелось, чтобы жена обнаружила, как ему достались звонкие монеты. Ее светлость вряд ли отреагировала бы спокойно, если бы узнала: эти драгоценности, украшающие ее шею, были куплены благодаря финансовому вложению супруга в печально известный публичный дом, который обслуживал как людей, так и фей.
– Ваша светлость… – осторожно покашлял у двери дворецкий. – К вам визитер.
– Кто это, Солсбери? – пробурчал герцог, не желавший, чтобы его беспокоили. Жена, теперь сидевшая на коленях Леннокса, будила в нем самые приятные чувства, а мысли о «Нимфе и сатире», том самом публичном доме, и всех тех эротических, распутных наслаждениях, которые можно было там найти, возбуждали его. Внезапно герцог поймал себя на том, что размышляет, каково бы это было – овладевать женой и маленькой наложницей-феей, умело удовлетворяющей его мужские потребности. Он слышал, что волшебные сущности, особенно темные, могли трахаться чертовски хорошо. Вероятно, Ленноксу стоит съездить в город и понаблюдать за такой вот волшебницей-феей и ее любовником в дверной глазок, скрыв свое присутствие. Герцог мог бы проверить эту теорию и лично убедиться в том, действительно ли сказочные существа столь жадны до сексуальных ощущений. И быть может, он даже испробовал бы одну чувственную феечку, позволив ей поскакать на своем члене.
Какое