На иных ветрах. Урсула Ле Гуин
Тенар, как легко ломается в пальцах пустая ореховая скорлупка.
Довольно скоро Гед спросил об Огионе. Тенар ждала этого вопроса с ужасом. Ей уже почти удалось себя убедить, что он вообще этого вопроса не задаст, что он сам узнает об этом, как и все маги, как узнали даже самые обычные волшебники из порта Гонт и Ре Альби. Однако на четвертое утро, проснувшись, когда Тенар подошла к нему, Гед внимательно посмотрел на нее и сказал:
– Это ведь дом Огиона.
– Да, это дом Айхала, – ответила она, стараясь казаться беззаботной; ей еще было трудно выговаривать вслух подлинное имя Великого Мага. Она не знала, известно ли оно Геду. Конечно же известно. Может быть, от самого Огиона, а может быть, тому и говорить надобности не было.
– Значит, он умер.
– Десять дней назад.
Он снова умолк, глядя прямо перед собой, словно о чем-то размышляя, словно тщательно пытаясь вспомнить, отыскать что-то в своей памяти.
– Когда же я сюда попал? – еле слышно прошептал он, и ей пришлось нагнуться к нему совсем близко, чтобы разобрать, что он говорит.
– Четыре дня прошло.
– В тех горах больше никого не было, – проговорил он с трудом, и по телу его прошла судорога. Он зажмурился, словно от боли, весь напрягся и глубоко вздохнул.
Силы потихоньку возвращались к нему, однако напряжение из глаз не уходило; тяжкие вздохи, мучительно стиснутые руки – к этому Тенар почти привыкла. Силы возвращались к нему – но не душевный покой.
Как-то раз он сидел на пороге дома, греясь в лучах летнего полуденного солнца. Пока что он способен был дойти лишь от постели до крыльца. Сидя там, он любовался разгорающимся днем, и Тенар, половшая сорняки на грядках фасоли за домом, выйдя из-за угла, не смогла оторвать от него глаз. Не только серебряные волосы, но и сама словно пеплом подернутая плоть его, казалось, принадлежат человеку с того света. В глазах Геда не было прежнего огня. И все-таки этот похожий на тень, словно обугленный человек был тем Гедом, чье лицо она впервые увидела в сиянии его собственного волшебного могущества, – у него по-прежнему было сильное волевое лицо с ястребиным носом и тонко очерченным ртом; он по-прежнему был красив. Он был таким, как всегда, – красивым и гордым.
Она подошла к нему ближе.
– Солнышко для тебя сейчас важнее всего, – сказала она, и он согласно кивнул, но сидел, по-прежнему обхватив себя стиснутыми руками, словно замерз, хотя солнце буквально заливало его жаркими лучами.
Он почему-то был настолько молчалив в ее присутствии, что она даже подумала, не в ней ли причина его беспокойства. Может быть, он просто не привык видеть ее здесь и потому чувствует себя не в своей тарелке? В конце концов, теперь он стал Верховным Магом Земноморья – она все время об этом забывала. И уже целых двадцать пять лет прошло с тех пор, как они вдвоем брели по горам Атуана, а потом плыли на «Зоркой» через Восточное море.
– А где сейчас «Зоркая»? – спросила она, сама удивившись этому вопросу, и тут же спохватилась: «Ах,