На реках Вавилонских. Елена Зелинская
1863 вспыхнул Польский мятеж. Шайки поляков прятались по лесам, разоряли и грабили русские поселки, вешали тех, кто оставался верен Царю. Смоленский резервный полк, в котором служил Трофим Магдебург, был направлен в Западные губернии. Рота прапорщика Магдебурга настигла отряд одного из предводителей восстания, литовского магната Свенторжецкого, и весь поголовно, вместе с начальником, взяла в плен, отобрала оружие и немалую сумму денег. Летом полк был востребован в Минск, в уезде которого усилился мятеж. Там, в белорусских лесах, получил Трофим Васильевич первое ранение и сабельный шрам. В 1863 году Государь повелел все новообразованные полки сделать трехбатальонными и дал им новые названия. Полк, в котором служил Трофим Магдебург, стал 117-ым Ярославским.
Став командиром роты, Трофим Васильевич женился на дочери губернского секретаря Марии Александровне Васильковой. В Бобруйской крепости, которую называли самой полезной цитаделью Империи, родились у них трое сыновей – Владимир, Василий и Григорий.
12 апреля 1877 года Император Александр II издал манифест о войне с Турцией. Полк мобилизовался быстро и выступил с походом из Бобруйска в Киев.
15 июня 1877 года русские войска перешли реку Дунай по понтонному мосту, наведенному саперами у Зимницы, и вторглись на турецкую землю.
Пройдя кампанию от Зимницы до Константинополя, Трофим Васильевич Магдебург серьезно ранен не был, шрамы не считал, однако легкие надорвал и, вернувшись с полком из Турции, вышел в отставку. Осел не в Бобруйске, а в теплом и уютном Нежине, где купил дом на берегу реки Остер. На покое прожил еще десять лет. Старших сыновей, Василия и Владимира, отправил в военные училища – не было это даже поводом для раздумий. Григория, который больше других братьев тянулся к учебе, отдал в знаменитый Нежинский лицей. В Нежине родились у Трофима Васильевича и Марии Александровны младшие дети: Яков, Павел, Константин и дочка Женечка. Трофим Васильевич говаривал, что долг свой перед Отечеством он выполнил, родив шестерых сыновей, а дочка – это уже для него, Божий дар.
Отставной майор был немолод, но бодрость духа не терял. На боли в груди не жаловался, терпел, однако кашель выдавал угнездившуюся в легких болезнь. Мария Александровна лечила его собственноручно изготовленными декохтами, он, посмеиваясь, называл жену полковым лекарем, однако выпивал душистые отвары покорно. Расположившись у окна в кресле с потертыми бархатными подлокотниками, и зимой и летом крест-накрест повязанный жениным пуховым платком, Трофим Васильевич пыхтел трубкой и листал «Календарь Черниговской губернии». Вечерами Мария Александровна зажигала свечу и садилась за штопку, натянув на деревянный грибок детские носки. Трофим Васильевич подвигался ближе к огню, так, чтобы печным жаром прогревало спину, и рассказывал сыновьям бесконечные истории про Бову-Королевича, как называло Михаила Скобелева-второго все Русское войско. Мальчики, розовея в отсветах пламени, смотрели, как пишет круги вишневая трубка, как сплетается из теплого воздуха и жарких искр и гарцует