Фаетон. Часть 2. Валентин Колесников
—Мама ты так похожа на Снегурочку деда Мороза!
– Ой, сынок, мне еще Снегурочкой не хватало побывать?
Они сняли с себя верхнюю одежду, причем Дима это делал с серьезным видом «по-взрослому» подражая мужчинам, в которых он успел уже, научится, внимательно наблюдая в телевизоре. Аня, глядя на сына, не переставала ухмыляться, замечая эту взрослость. Когда они справились с одеждой, Аня сказала, – Сынок, иди в свою комнату, а мне надо с тетей Анной поговорить.
– Да, мама! – он послушно ушел к себе.
Анна сидела за кухонным столом и пила крепкий кофе. Ее руки дрожали, как в лихорадке. Под глазами образовались черные круги. Ей было плохо.
– Ты мне, скажи, подруга, как ты очутилась под моей дверью? – Спросила ее вошедшая Аня.
– Анюта, я ничего не помню. Поверь мне. Я не помню, как пила водку. Я даже не помню, как и с кем? – всхлипывая, глотая слова, оправдывалась Собинова, как провинившаяся школьница перед классным руководителем. Шмыгая носом, Анна утирала слезы дрожащими сжатыми в кулаки руками. За спиной Ани неожиданно появился Дима. Он смотрел на Анну широко—открытыми глазами, —Тете Анне плохо?
Аня взяла сына за руку, —Идем, идем, сыночка. Ты, почему не снял теплый комбинезон? – Озадачила она Диму и увела в его комнату. Это дало немного времени обдумать ситуацию и что—то решить с незадачливой подругой, вернее с ее пагубной привычкой. Аня твердо решила поговорить и поговорить с ней серьезно о пьянстве и постараться раз и навсегда положить этому конец. Но это, же только ее, может быть очень наивное и неуверенное желание помочь подруге, а захочется Собиновой, это еще вопрос? В конечном итоге зависит только от самой Анны. И только тогда, когда она поймет свое никчемное существование и начнет бороться с этой привычкой и только так можно побороть этот недуг. Раздев сына, Аня вышла к Анне на кухню.
– А вот и ты? – встретила ее Собинова. Она по-прежнему сидела за столом, допивая кофе.
– Я хотела с тобой поговорить. – сходу взялась за дело Аня.
– О чем нам подруга говорить?
– О тебе.
– Вот еще. Опять начинаются воспитательные меры. Ты мне, что, мой Леня, что будешь воспитывать, а? – по ее побелевшему от злости лицу пошли красные пятная. Это не сулило ничего хорошего для Ани. Слова ее отлетали от несчастной Анны, как горох от стенки и только вызывали в ней необоснованную злость.
Аня впервые в жизни разозлилась на нее, —Ты что, хочешь ходить по улицам, как воскресший зомби? Тебя, что ничего не интересует, кроме этой убийственной выпивки?
– Ой, не напоминай мне о водке, меня и так тошнит? Да мне сейчас и жить то не хочется, пойми ты?
Аня в своем порыве помощи наткнулась на непробиваемую броню, обернутую вокруг Собиновой, и не дающую достучатся до ее больного состояния. И ничто не могло сдвинуть, разрушить этот кокон, ставший препятствием между ними.
– Я сейчас уйду? – бубнила Анна, – Чтобы не мешать вам с Димой.
Слезы