Рыжий, или Лешке бролес. Лесные братья Прибалтики. Игорь Анатольевич Шпотенко
вышитый украинский рушник, под потолком над столом красный матерчатый абажур с одной не большой лампой, освещающий только стол и что на нём. Вечером в доме царит полумрак, лишь в печи трещат берёзовые поленья. Рыжий кот Мухомор развалился у печи на своей тряпице и не громко мурчал от удовольствия получая тепло. Бабушка с мамой лепили вареники с картошкой и кислой капустой, обжаренной на сковороде и теперь издаваемой вкусный запах. Отец дремал после знакомства с батюшкой, все ждали хозяина дома Трофима. Младшие дети сидели на печи и игрались в глиняные коники, которыми снабдила их бабушка Лена.
Трофим пришёл около восьми вечера, не пришёл, а ввалился в дом и сразу же стало шумно. Высокий, с лохматыми, кучерявыми, чёрными как уголь волосами, пахнущий железной дорогой молодой мужчина чуть не вышел лицом. Оно было побито перенесённой в молодости оспой. Этого он стеснялся и поэтому не был женат. С ним в дом вошёл его друг сосед Семёнович, мужчина без возраста, но с заразительно красивой улыбкой. «Так, где тут мои родичи?» не говорил, а прикрикивал он, широко улыбаясь всем ртом. Расцеловав сестру, пожав руку зятю и Саньке, помял малых племяшей и подарил им по леденцу—петушку в хрустящей бумаге он представил всем своего товарища. Бабушка уже накрывала на стол. Катя достала две бутылки казёночки с сургучом и поставила всё на стол. Сели все дружно. Миска с варениками двух видов не уменьшалась, хотя ели все от пуза. Бабушка, сварив одни ставила в печь вторые, выкладывала все в миску и поливала поджаренным пахучим постным маслом подсолнечника. Трофим пил, как и Николай мало, а Семёнович чуть набрался и теперь занимался маленькими рассадив их на лавки и строя из себя учителя по арифметике. Все дружно смеялись ответам школяров. Засиделись до поздна. В 22 часа станция отключила свет в посёлок, и бабушка зажгла керосиновую лампу. Семёнович ушёл домой и все стали стелиться спать. Большая семья была вместе. Саше с меньшими братьями, постелили на лежанке печи. С досок был сколочен настил, на нём лежали два постовых тулупа, на которые бабушка Лена сверху застелила простыню, под головой свёрнутый ватник так же в простыне, укрываться на протопленной печи не нужно. Саша мигом согрелся, обнял двух сорванцов—братьев и спокойно уснул, как спит любой внук у любимой бабушки в гостях.
Утром бабушка укрыла мальчиков стёганным деревенским одеялом и стала чистить и разжигать печь, чтобы готовить завтрак. Саше уже не спалось. Во-первых, бабушка чистила кочергой поддувало в печи и шумела, а во-вторых они с дядей Трошей и отцом сегодня собирались идти в ДЕПО узнавать о поступлении его в ФЗО на учёбу. Какой уж тут сон. Саша лежал с открытыми глазами и мечтал. «Что, разбудила я тебя, внучек?» послышался шепот бабушки Лены. Саша повернулся на бок лицом к ней и ответил: «Что ты, бабушка, я мечтаю о том, что пойдём договариваться, чтобы меня взяли учиться в ФЗО на машиниста». Бабушка хитро хмыкнула и с улыбкой, гладя не послушные огненные волосы любимого внука сказала: «Да чего уж там договариваться, Трофим уже дано