Красный смех. Сценарий. Дмитрий Лаптев
от тел, переваливается через одно, другое и тоже замирает. В сторону рядов колючей проволоки продолжают бежать все новые и новые солдаты.
Они, словно слепые, не добежав до проволоки, обрываются в глубокие воронкообразные ямы и налетают животами на острые колья, торчащие со дна, и дергаются в сатанинском танце, как игрушечные паяцы. Сверху на них падают новые тела, и яма превращается в копошащуюся груду окровавленных живых и мертвых тел.
Из земли тянутся руки, и их пальцы судорожно сокращаются, пытаясь ухватить все, что попадает в эту западню. Сотни слепых и сильных пальцев клешнями сжимают отталкивающие их ноги, цепляются за одежду, валят людей за одежду на себя и вонзаются в закрытые глаза или душат.
Многие, как пьяные, бегут прямо на проволоку, неуклюже повисают на ней и начинают кричать, пока пули не убивают их.
Часть бегущих в атаку страшно ругается на ходу и хохочет, когда проволока обвивает их за руки или ноги. Кто–то из атакующих вдруг запевает песню, адъютант радостно подхватывает мотив и следом за ним дружно уже поет целый хор. Над красным от крови полем в колючей проволоке несется веселая, плясовая песня, небо все тоже красное, все остальные цвета исчезли. Только хохот раздается да веселая песня, солдаты словно танцуют и не замечают свистящих вокруг них пуль, адъютант среди прочих подкошенный картечью, падает на землю, остальные живые продолжают налетать на проволочные ряды или проваливаться в ямы на острые колья и мертвые тела.
Адъютант лежит под белоснежным пододеяльником в лазарете:
– Хочется испытать еще раз.
Автор стоит перед койкой адъютанта:
– И снова пулю в грудь?
– Ну вот: не каждый же раз пулю. А хорошо бы, товарищ, получить орден за храбрость.
У адъютанта лицо желтое, остроносое, с выступающими скулами и провалившимися закрытыми глазами, у него начинается жар.
Автор все стоит перед ним с закрытыми глазами:
– А матери послал телеграмму?
Лицо адъютанта сурово корчится, делается злобным и молчит, становится слышно, как со всех сторон стонут в бреду раненые. Автор отступает, но адъютант в последний момент схватывает его за руку и лицом с закрытыми глазами тянется к автору:
– Что же это такое, а? Что же это?
– Что?
– Да вообще… все это. Ведь она ждет меня? Не могу же я. Отечество – разве ей втолкуешь, что такое отечество?
– Красный смех, – произносит автор с интонацией, словно это и не удивительно и давно всем известно.
– Ах! Ты все шутишь, а я серьезно. Необходимо объяснить, а разве ей объяснишь? Если бы ты знал, что она пишет! Что она пишет! И ты не знаешь, у нее слова – седые. А ты…
Адъютант приподнимает еще лицо – ближе к автору:
– А ты полысел. Ты заметил?
– Тут нет зеркал.
– Тут много седых и лысых. Послушай, дай мне зеркало. Дай! Я чувствую, как из головы идут белые волосы. Дай зеркало!
Адъютант в бреду начинает плакать и кричать, автор выбегает из лазарета.
Вечером