Стихотворения. Александр Блок

      С мирным счастьем покончены счеты,

      Не дразни, запоздалый уют.

      Всюду эти щемящие ноты

      Стерегут и в пустыню зовут.

      Жизнь пустынна, бездомна, бездонна,

      Да, я в это поверил с тех пор,

      Как пропел мне сиреной влюбленной

      Тот, сквозь ночь пролетевший, мотор.

      Дух пряный марта был в лунном круге,

      Под талым снегом хрустел песок.

      Мой город истаял в мокрой вьюге,

      Рыдал, влюбленный, у чьих-то ног.

      Ты прижималась всё суеверней,

      И мне казалось – сквозь храп коня —

      Венгерский танец в небесной черни

      Звенит и плачет, дразня меня.

      А шалый ветер, носясь над далью, —

      Хотел он выжечь душу мне,

      В лицо швыряя твоей вуалью

      И запевая о старине…

      И вдруг – ты, дальняя, чужая,

      Сказала с молнией в глазах:

      То душа, на последний путь вступая,

      Безумно плачет о прошлых снах.

      Осенний вечер был. Под звук дождя стеклянный

      Решал всё тот же я – мучительный вопрос,

      Когда в мой кабинет, огромный и туманный,

      Вошел тот джентльмен. За ним – лохматый пес.

      На кресло у огня уселся гость устало,

      И пес у ног его разлегся на ковер.

      Гость вежливо сказал: «Ужель еще вам мало?

      Пред Гением Судьбы пора смириться, сёр».

      «Но в старости – возврат и юности, и жара…» —

      Так начал я… но он настойчиво прервал:

      «Она – всё та ж: Линор безумного Эдгара.

      Возврата нет. – Еще? Теперь я всё сказал».

      И странно: жизнь была – восторгом, бурей, адом,

      А здесь – в вечерний час – с чужим наедине —

      Под этим деловым, давно спокойным взглядом,

      Представилась она гораздо проще мне…

      Тот джентльмен ушел. Но пес со мной бессменно.

      В час горький на меня уставит добрый взор,

      И лапу жесткую положит на колено,

      Как будто говорит: Пора смириться, сёр.

      Ну, что же? Устало заломлены слабые руки,

      И вечность сама загляделась в погасшие очи,

      И муки утихли. А если б и были высокие муки, —

      Что ну́жды? – Я вижу печальное шествие ночи.

      Ведь солнце, положенный круг обойдя, закатилось.

      Открой мои книги: там сказано всё, что свершится.

      Да, был я пророком, пока это сердце