Вторая смена. Лариса Романовская
чаю! – обрубил Старый и вернулся к своей писанине.
«В связи с тем, что казненная 28 декабря 2008 года Нарышкина М. П. пребывает в состоянии полной профессионально-сущностной амнезии, сообщить какую-либо информацию по интересующим нас вопросам она не может».
Цирля вернулась. Спикировала на стол, разметав крыльями бумаги. Налопалась где-то рябины, дышит морозным и лесным. Ведь породистая крылатка, не дворовая-приблудная. А теперь чуть ли не мышкует.
Савва Севастьянович начал учесывать кошавку – под горлом, а потом и по спине, между крыльев. Шерсть тут была короткая, черная в прозелень.
– Покуролесила? Лети на кухню. Барышни тебе глинтвейн сварят, покормишься.
Цирля мрякнула басом. Пашка говорил, что крылатка по-русски не всегда хорошо понимает: она ж в Израиле родилась, под Хайфой у Доры был питомник… Значит, двухъязычная, если кошачьего наречия не считать.
– Цирцея, иди к девчатам. Куть-куть-куть…
Сообразила, мотнула хвостом и спрыгнула со стола. Крылья поджала к бокам, когтями по паркету заклацала. Если в силуэт не сильно вглядываться, то никакой разницы. Даром мирские крылатку в полете принимают за птицу, а когда она по земле идет, и вовсе от обычной кошки не отличают. На столе поверх листков и январского номера «Артефакта» темнело три мелких перышка. Линять Цирля стала. А не рано? Надо Паше отзвонить, спросить. Вот у него к Озерной свой счет имеется, личного характера. Он не стал бы, как другие… Хотя «других» тоже можно понять: они Дуську не первую жизнь знают, она для них подруга, а местами даже сестра. А тут с одной стороны – необходимость, а с другой – предательство.
На кухне грохотнуло медным, потом звякнуло стекло: девочки глинтвейн поставили. Может, для кошавки, а может, и себе. Намерзлись за сегодня, в секрете…
«Предполагаю, что Субботина И. У. может появиться в вышеперечисленных местах, в связи с чем прошу обеспечить безопасность несовершеннолетней Собакиной Анны, которая тайно обучалась у Субботиной И. У. ведьмовскому ремеслу с множеством профессиональных и педагогических нарушений».
Отсвистел чайник, отзвенела посуда, отшумел душ – дважды, по количеству Саввиных жиличек. Блочный дом: тут, сколько стены ни выворачивай, слышимость все равно первосортная. Особенно по ночам звук хорошо разносится. Девчата в бывшей Пашиной комнате переговаривались перед сном, старались не хихикать и сильно не шебуршать, а Старый мог разобрать каждое слово:
– Соня! Ты посмотри, какая луна сегодня! Почти полная, только бок немного уменьшился. Как будто она из воска была и оплыла.
– Прелесть какая! – суконным голосом отозвалась Соня. – Только, ты знаешь, я спать хочу. Вырубаюсь просто. У вас всегда по ночам… вот так… дедлайны?
– Ты посмотри, действительно прелесть, а не луна. Еще петельку приделать – и на елку можно вешать… Если ЧП на обходе – то да, разное бывает, а если…
– Мамочки! Это ты… она так и будет теперь, с петелькой?
– Не бойся. Обычный зрительный эффект. Это же матрикат! Ну как отпечаток с фотографии. Если ты к окну подойдешь