Рука. Энн Одел
у. И всё проходило по привычному сценарию. Она приходила к закрытию магазина, летом в одиннадцать, зимой в девять, набирала в ведро мыльной воды и начинала с дальнего угла кухни, в которой повара весь день пекли булки, пироги и пиццу. Прежде чем взяться за швабру, она тщательно вычищала полы веником. Действие это стало настолько привычным, что она могла бы проделать уборку с закрытыми глазами. После того, как весь мусор оказывался в помойном бачке, Лариса принималась за помывку полов. Всё, как обычно, она наклоняется, топит в ведре с водой половую тряпку, чувствует приятное тепло через перчатки, выжимает, приспосабливает к швабре и плавными движениями придаёт поверхности затёртому полу чистоту и блеск. Иногда она думает, что магазину не помешал бы ремонт, да и вообще пора бы сменить дизайн, но хозяин слишком привередлив и суеверен. Он считает, что менять ничего нельзя, иначе это непременно сглазит удачу. Хозяина магазина звали Роберт Брынски, сам он здесь появлялся редко, в основном его подчинённые. Поэтому Лариса мало, что о нём знала. Хотя говорили много чего, но верить всему, всё равно что не верить ничему. И в принципе всё шло, как обычно, но только не сегодня. Этим зимним вечером произошли первые звоночки.
Лариса уже отмыла большую часть зала. Оставалось пройтись между арендованными участками: павильона с кальянами, регистрационной стойкой ОСАГО и банкоматами разных банков. Магазин был трёхэтажный, не считая цокольного этажа, после затопления, который закрыли на ключ. На втором этаже располагался магазин одежды и обуви, там мыли другие уборщики, справлялись с работой они в течение дня, а третий этаж функционировал редко. В основном, летом в разгар всевозможных ярмарок.
Сегодня, её монотонно излюбленное занятие превращать грязь в чистоту неожиданно прервалось. Хотя прежде такого не случалось. Она выпрямилась, замерев и уставившись в сторону лестницы ведущей на второй и цокольный этажи. Ей вроде бы что-то послышалось. Как будто что-то брякнуло, словно монеты рассыпались по полу. Она постояла, прислушиваясь ещё полминуты, но больше звуки не повторились. Сегодня не повторились.
Она домыла полы, после отправилась в каморку, где днём обитала охранница Наташка, и проспала до утра. Проснулась в шесть по звонку будильника, прошлась веником по широкой уличной лестнице, выкинула мусор со всех бочков, а их было по меньшей мере шесть штук; два на улице, один в торговом зале, два на кухне и один у банкомата. Передала ключи Наташке и отправилась домой. До следующего дня и забыть забыла, что что-то слышала подозрительное.
Мыла она через день. Раньше, года два назад, она работала вместе с напарницей поочерёдно. День она, день другая. Но как показала практика – одной уборщицы, приходящей раз в два дня, достаточно. Зато, когда Нелли Ивановна ушла на пенсию Ларисе, подняли зарплату на две тысячи. Что не могло ни радовать.
Дома она приготовила обед себе и своим двум кошкам. Себе – куриный суп с вермишелью, кошкам – рыбная каша, смешанная с пакетиком готового корма. Всё лучше, чем пичкать их сухими кормами. К вечеру она задремала перед включённым телевизором в кресле, уронив на колени недовязанный носок со спицами. Через полчаса позвонила Таня, чтобы снова пожаловаться на мужа и на его дотошную мамашу. Мамаша и впрямь была дотошной. Можно сказать, жила у них дома. Готовила, убирала и тому подобное. Всё, чтобы её сына ни в чём не нуждался. Ведь с такой плохой хозяйкой, как Таня он с голоду помрёт.
Болтали они минут пятнадцать. Лариса сочувствовала дочери, но ничего поделать не могла. В своё время ей тоже пришлось несладко со своей свекровью. Та не упускала случая, чтобы снова и снова поучать сноху. Продолжалось это до тех пор, пока они с мужем не съехали от неё в другую квартиру, а потом и вовсе перебрались в другой город.
В восемь вечера Лариса вновь насыпала в миски кошкам еды и ушла на работу.
За последние годы магазин стал ей другом. Было в нём что-то, что она любила и это всегда радовало, когда она приходила сюда и начинала уборку. Но только что-то изменилось. Она не могла понять, что именно? Может дело в освещении? Или всё, потому что фасовщики переместили отдел бытовой химии и отдел игрушек. Хотя такое происходило раз в два года и Ларису это никак не напрягало. Продукты на полках постоянно менялись, менялись продавцы, фасовщики, директора. Последние куда реже предыдущих. А она всегда была здесь.
Уже практически закончив с помывкой пола, а это произошло в районе между первым часа ночи и вторым, снова раздался инородный звук, заставивший её выпрямиться. Звук исходил со стороны роллетов, перекрывающих проход на цокольный этаж. Она выпрямилась, держа в одной руке швабру. И направилась туда откуда исходил звук. Туда могла забраться крыса, подумала она, я прихлопну её шваброй и больше она не будет мне докучать.
Лариса смело прошла к роллетам, осмотрела всё и так и застыла в недоумении. На полу, где она буквально минут пять назад прошлась шваброй, была какая-то грязная клякса, больно уж напоминающая отпечаток чьей-то ладони. Лариса наклонилась. Коснулась пальцем. Грязь свежая.
– Это что ещё за шуточки? – спросила она вслух и прошлась шваброй по замаранному полу. Скорее всего сама случайно оставила отпечаток и не заметила. Наверное, она стареет. На прошлой неделе