Не только на Рождество. Натали Кокс
будет здорово! Ты сможешь начинять колбасным фаршем задницу индейки, а я буду накачивать моих тетушек-старушек просекко, пока они не рухнут в пьяном угаре на диван.
– Его запихивают в полость шеи.
– Кого?
– Колбасный фарш.
Шан хмурится.
– Да знаю я.
– Как бы заманчиво твое предложение ни звучало, я – пас.
– Послушай, Чарли. Я не позволю тебе провести праздники в хандре, тоскуя о Том-Кого-Нельзя-Называть.
– Лайонел. Его зовут Лайонел. И я не хандрю.
– Вот и хорошо. Потому что он этого не заслуживает.
– Но я все равно не приеду к вам на Рождество.
Почти весь обеденный перерыв уходит на то, чтобы убедить Шан в серьезности моих намерений. Если честно, у меня нет ни малейшего желания проводить праздники с кем бы то ни было. Я планирую отсидеться в своей квартире в Нанхеде с коробкой шардоне, бесконечно пересматривая старые черно-белые фильмы с Одри Хепберн. Лайонел терпеть не мог смотреть фильмы по телевизору, поэтому теперь, когда он съехал, я наконец могу себя побаловать. Закусывать я собираюсь мармеладными мишками, пиццей с анчоусами и чипсами со вкусом барбекю – короче, всем, что он тоже ненавидел. На самом деле, только теперь я начинаю понимать, насколько многого я себя лишила за те четыре года, что мы прожили вместе. Чтения в постели (ему мешал свет); кроссвордов (он находил их утомительными); консервированного куриного супа с лапшой (он заявлял, что там полно вредных добавок); пения под душем (Лайонел был первым, кто сказал мне, что я фальшивлю). В жизни одиночек полно плюсов, уверяю я Шан: больше свободного места в гардеробной, меньше грязной посуды, можно ложиться спать в чем угодно.
Наконец мне удается убедить Шан, что я в полном порядке, но, возвращаясь вечером домой, я чувствую, как в душу привычно закрадываются сомнения. Честно говоря, моя, казалось бы, стабильная жизнь перевернулась в одно мгновение, и я все еще барахтаюсь, пытаясь понять, что произошло. Странно, но мой разрыв с Лайонелом ускорило анонимное письмо, присланное по электронной почте. Возможно, я бы никогда не открыла вложение, если бы на глаза не попался подзаголовок: Камера не умеет лгать. И ведь не обманула, чертовка: фотография Лайонела, занимающегося сексом с сочной брюнеткой на гребном тренажере, выглядела вполне убедительно, демонстрируя его спутанные, потемневшие от пота волосы, и ее груди, болтающиеся, как плохо надутые воздушные шары.
Когда я показала ему фото, Лайонел признался, что вот уже больше года спит со своим персональным тренером. И заверил, что их отношения не рассчитаны на длительную перспективу. Это что-то вроде хрупких конструкций-времянок, которые поддерживают общественные ожидания и устаревший институт брака. Он обшарил глазами кухню, и обрадовался при виде чайника, который схватил, чтобы проиллюстрировать аналогию. То, что случилось с нами, неизбежно, сказал он. Сначала отношения складывались гладко, со временем пошли трещинами, пока не сломались окончательно и не потребовали замены. Как чайник.
Словом, меня обменяли на прибор нового поколения. Поначалу я была раздавлена и опустошена. У меня вызвало недоумение