Тропа ночи. Сара Риз Бреннан
в кастрюлю. Сейчас случится неизбежное.
– Я готовлю сатанинскую мясную запеканку для всех. Харви, душечка моя, иди попробуй.
– С удовольствием. – Харви осторожно протянул небольшую тарелку. Он не так изголодался, как студенты академии, однако у всех подростков хороший аппетит, и к тому же вся готовка в его доме лежала на его плечах.
– Мне хотелось угостить ребятишек чем-нибудь вкусненьким, – призналась тетя Хильда. Харви кивнул и набил рот. – Поэтому я не стала добавлять в фарш потроха травяной змеи или еще какие-нибудь гадости. Только внутренности королевского питона! Самое лучшее!
Харви замер с ложкой во рту.
– Вкусно? – просияла тетя Хильда.
– Потрясающе, – сдавленным голосом отозвался Харви.
– Что, правда? – приоткрыла глаза Элспет. – Змеиные потроха? Настоящие?
Харви пришел в движение, как ни иронично, со змеиным проворством. Он подхватил Элспет с кресла, усадил за стол, поставил перед ней свою тарелку и сунул в руки ложку:
– Угощайся.
Элспет заколебалась:
– Хочешь поделиться?
– Нет! – отрезал Харви. – Съешь все. Тебе нужно восстанавливать силы.
– Правда? – переспросила Элспет.
Харви с убежденностью кивнул.
Элспет вцепилась в тарелку и прошептала:
– Это и есть настоящая любовь?
Харви потрепал ее по плечу:
– Нет. Это просто змеиные потроха.
И пошел варить кофе. Элспет принялась за еду, радостно взбрыкивая ногами под одеялом. «Пусть ест. Мне меньше достанется», – подумала я, хотя после темного крещения мне стало легче проталкивать в горло ведь-минскую стряпню. Впрочем, в последние дни мне мало что доставалось. Студенты Академии невиданных наук уплетали все подряд как голодные гиены. За это – за то, что держал ребят впроголодь, – я возненавидела отца Блэквуда еще сильнее. Ник тоже жил в академии. Надо было почаще приглашать его на обед.
– Вот, Брина, возьми. – Харви поставил передо мной кофе.
Я прислонилась к его плечу, потом он отстранился и сел рядом. Наконец снял с плеча ружье – в эти дни он часто носил его – и поставил между нами. Я отпила большой глоток кофе.
Салем, мой кот-гоблин, который привык получать сливки, но всегда требовал еще, вспрыгнул на стол и с разочарованием увидел, что кофе у меня черный, как Тропа ночи. Харви погладил его:
– Кис-кис-кис, привет.
«Глупый ты человек, – сказал Салем. – Невоспитанный. Мог бы поделиться змеиными потрохами со мной. Почеши за ушком. Еще, я сказал, еще».
Харви не понимал Салема. Иногда мне казалось, что это и к лучшему. Салем повелительно наклонил голову и ткнулся Харви в ладонь. Тот улыбнулся и почесал за ушком:
– Кто тут самый милый котик?
– Уж точно не Салем, – фыркнула я и зевнула, укрывшись за краем чашки.
– Надо будет раздобыть лашардии, – проговорила тетя Хильда, – и сварить тебе, Сабриночка, успокоительный чай на ночь.
– Что такое лашардия? – спросил Харви.
– Трупная трава, –