Фаетон. Часть 1. Научно-фантастический роман. Валентин Колесников
служб. Праздношатающиеся толпы людей потянулись к оцепленной охраной улице, ведущей к главным воротам дворца. Вскоре туда стали подъезжать правительственные машины с гостями. Незнакомец и Омар торчали в людской массе за широкими спинами гвардейцев в белых касках. Вот мелькнуло знакомое лицо Вика. Сердце Тира бешено застучало в груди. Ноги сами понеслись под колеса эскорта мотоциклов, сопровождающего бронированный автомобиль. Незнакомец в мгновение очутился перед испуганным лицом Президента Аркии, который внимательно смотрел на заросшую физиономию дикаря сквозь лобовое стекло толстой брони.
– Привет вам, Вик, от народа Лакии. – Сказал незнакомец условную фразу. Но его уже волокли два здоровенных охранника к служебной машине с решетками на окнах.
Вик мгновение колебался, затем остановил лимузин и, быстро открыв дверцу, высунулся из кабины:
– Эй, оставьте его!
Охранники в замешательстве остановились.
– Подведите его ко мне! – приказал Вик.
Омар, перепуганный насмерть происходящим, затерялся в возросшей толпе зевак. Гвардейцы, повинуясь члену кабинета Министров, подвели приветливо улыбающегося незнакомца к машине.
– Как ты сказал?! – внимательно глядя на молодого человека, спросил Вик президент Аркии.
– Привет вам, Вик, от народа Лакии. – Повторил без запинки незнакомец.
– Откуда ты знаешь эту фразу?!
– Я принц Лакии! – с достоинством сказал Тир.
Стоявшие рядом охранники весело захохотали, один из них сказал: – По-моему, с ним все ясно. – И взял незнакомца за правую руку выше локтя, на всякий случай пытливо, сквозь веселые искорки смеха, заглянул в глаза Вику.
Тот серьезно приказал: – Отпустить! Можете быть свободными!
Второй охранник открыл было рот, но слова застряли в его горле, повернулся и ушел следом за товарищем в оцепление. Корреспонденты неустанно замигали вспышками, фотографируя происшествие для свежего номера «Вестнике светской жизни».
Вик втягивал голову в плечи после каждой такой вспышки, поскорее увлекая незнакомца в лимузин…
«Города, города, как эхо.
Погребенных временем стен.
А ведь жизнь была в них. Это
Лишь истории древней тень.
Были радости и тревоги,
И любовь, и распятья святых.
Исторические дороги
Начинали свой путь от них.
Открывали свои чертоги
И ученый, поэт и маг,
Звездочет, отвергая пороги,
Во Вселенную делал шаг…»
Читал Лакий, углубившись в поэму древнего философа и врачевателя Ираклия, истоки творчества которого касались древнейших времен эпохи становления народов. Магическое действие книги, как лекарство, успокаивало, давало силы к жизни, очерчивало ее смысл. Лакий оторвался от чтения. Последние события налагали на него теперь уже ответственность за судьбы других народов. А они были куда не из лучших, жизнь с новой силой обрела смысл, властно вторглась в его сознание началом нового пласта