Поколение взрыв. Егор Филимонов
и пили напитки. Когда закончился первый танец, а зрители стали неистово просить продолжения – всем хотелось посмотреть бурлеск, моё настроение с расслабленного и безразличного сменилось на беспокойное. Я вдруг почувствовал нечто похожее, что было со мной перед взрывом в Милане, только там моё беспокойство было направлено на конкретного человека, а сейчас такого человека поблизости не было. Я пробежал глазами по всему залу, рассмотрел, кого смог при таком неудачном освещении, но никто не вызвал во мне никакого подозрения. На глаза попадались разные национальности, в том числе и люди, кого можно было посчитать традиционно – опасными, но никто не вёл себя странно или сомнительно. Я встал из-за стола и побежал в дальний конец зала, где было темнее всего. Нелепо остановившись, я стал всматриваться в улыбающиеся и орущие «браво» лица людей, беспорядочно хватая их за руки, пытаясь понять природу моего беспокойства и подозрения. Однако никто не вызвал во мне того предчувствия, как было в Италии. Волнение было, но видимой причины не удавалось обнаружить. Не понимая, что происходит, я не находил в себе достаточно сил, чтобы остаться в зале. Протиснувшись к выходу, вышел наружу в фойе, где недалеко от входной двери располагался большой бар. Тут же прозвучал сокрушительный взрыв и волна, сорвав с петель двери в зал, толкнула меня с такой силой, что я без помех перелетел стойку бара и, разбив несколько полок с бутылками, рухнул в самый дальний угол. Бармен лежал рядом со мной, снеся тяжёлым телом остатки бутылок и посуды у себя за спиной. Из зала клубами валил дым, и слышались дикие крики людей. В панике, окровавленные, они появлялись в фойе, давясь кашлем. Все бродили, словно во сне, некоторые выходили на улицу, в ночь. Поднявшись на осколках, с сильно изрезанными руками и лицом, я пошёл в сторону зала, чтобы помочь тем, кто не мог выйти самостоятельно. Но это было слишком самонадеянно, взрыв был такой силы, что раненых не осталось, а те, кто не лишился возможности двигаться, выходили самостоятельно. Паркет был полностью разворочен, как после землетрясения. Как оказалось чуть позже, несколько бомб были проложены под полом в кабаре и тянулись от периметра сцены через центральный проход к выходу. Погибло 150 из 300 человек, находившихся в тот вечер на концерте. Мне снова удалось остаться в числе живых и относительно невредимых. Я обратил внимание на то, что на сцене лежали оторванные руки и ноги прекрасных танцовщиц, на чьё мастерство пришли посмотреть несколько сот человек. У сцены, кажется, никто не выжил. Эта участь постигла бы и меня, останься я за своим столиком. Пожара не было, лишь тлели после взрыва доски пола и деревянные столы со стульями. Убедившись окончательно, что никого спасти не удастся, я вышел на улицу вместе с другими людьми. Большинство было в крови, то же самое было и со мной – я сильно расцарапал об осколки стекла руки и лицо. У кабаре останавливались автомобили, слышался гул скорой помощи. Водители предлагали довезти людей до дома. У меня не было никакого желания снова оказаться