Санаторий. Виктор Михайлович Мирошниченко
но увидев мою физиономию сам расплылся в улыбке.
– Ты не видишь, куда прёшь?! – впереди сердито зашипел Серый, и из полумрака донеслись звуки возни и звон стакана. Из-за Сани я не увидел всей ситуации, но прекрасно догадывался. Судя по звукам, от толчка парниша упёрся в стол так, что зазвенели столовые приборы.
– Cлышь! – раздался недовольный бас с верхней полки, – Чё за херня?
Не желая иметь ночных проблем, я подтолкнул Саню, а он – впереди идущего Серёгу. Знаю вспыльчивый характер Серого, он никогда не оставит это дело просто так. Но сейчас он и сам хорошо понял, что проблемы нам не нужны, а впереди уже виднелась другая проводница. К сожалению, а может и к радости, наши места оказались в дальнем конце вагона.
Затор начал шевелиться, и я, ухватив сумки ещё крепче, побрёл между рядами, задевая выглядывающие из-под одеял пятки спящих. Кто-то робко промолчал, кто-то замычал во сне, а некоторые и совсем дерзко бурчали: “Кто, нахуй?!”.
Проходя мимо обидчиков Серёги, окинул их взглядом. Обычные пацаны, один из них, лысый, стоял у стола. Это, судя по всему, тот, кто задел моего друга плечом. Остальная компания провожала нас злыми взглядами, но благоразумно молчала. Длинный рост бритоголового напоминал в нём баскетболиста. Чую, что-то ещё будет.
Дойдя до крайнего отсека в конце вагона, стали разгружаться. Краем глаза заметил, одна из верхних полок была занята. Там спал темноволосый парень. Заметив возню внизу и шёпот переговоров Серого, он быстро соскочил на пол.
– Матвей – приветливо улыбнувшись, протянул ладонь, – тоже в лагерь?
– Ага, Серёга, – он сжал его руку и ловким движением поднял крышку нижней полки, а под ней уже лежали сумки нашего нового соседа.
– Саня.
– Дима, – сказал я, пожав руку и продолжил, – чур, верхняя полка моя.
Аккуратно сложил сумки, оставив лишь одну – с едой, быстро расстелив заранее приготовленное постельное белье, заскочил наверх.
***
– Матвей – зазвучал голос Серёги в свете тусклой лампы на стене – Кто эти пацаны-то? Один там высокий дылда, лысый такой, через три или четыре плацкарта от нас.
– А-а-а… Парни эти с Озёрок. Наглые типы, мля, – с отвращением молвил новый знакомый, и, судя по звукам, что-то откусил.
Разлепив слипающиеся веки, взглянул на часы. Яркий свет от цифр на электронном табло больно полоснул по глазам. Половина третьего ночи, а они не спят. Мелодичной дробью послышались из прохода быстрые шаги и тенью пронеслась проводница. Догадались, куда устремился взгляд Серёги? Правильно, за короткой тёмно-синей юбочкой проводницы.
Переведя взгляд на Матвея, только что дожевавшего, как оказалось, бутерброд, он спросил:
– В чём их наглость-то проявляется? – затем ухмыльнулся, и, открутив крышку, сделал пару хороших глотков газировки.
– Ну, как сказать…
– Как есть, так и говори! – коротко отрезал мой кент. В его словах чувствовался интерес к их наглости.
– Ведут себя шумно, орут матом, как животные. Их даже было хотели высадить на одной из станций. –