Взорванная тишина (сборник). Виктор Дьяков
квартира из того же подъезда, она располагалась на пятом этаже, а матери на первом… На пятом?… Догадка с головы до пят пронизала Фурсова – это же сын Аньки… До него как сквозь некрепкий сон доносились обрывки фраз Савельева инструктировавшего майора:
– …родителям про самоубийство ни в коем случае… при исполнении служебных обязанностей… сопровождающих бойцов самым тщательным образом проинструктируйте, чтобы не проговорились…
Чуть «отойдя» от оглушившей его догадки, Фурсов почувствовал необходимость остаться одному. Как только майор покинул кабинет, он обратился к Савельеву:
– Слышь, Николаич. Тебе сейчас не до меня, разгребай это дело, а я пока в гостинице побуду, как освободишься, дай знать.
Савельев удивлённо посмотрел на сменщика. Зная о вредном характере Фурсова, он не сомневался, что тот захочет присутствовать при работе комиссии и, помогая ей, набрать «баллы» в лице корпусного начальства, показать какое неважное хозяйство ему предстоит принимать, дабы понизить спрос с себя в будущем…
– Как хочешь. Только боюсь, это затянется. Может, в процессе расследования и в дела втянешься?
– Нет, не хочу у тебя над душой стоять, да и чего там втягиваться, что я молодой командир что ли, успею ещё навтягиваюсь.
– Хорошо, – согласился Савельев. – Сейчас я машину вызову.
– Не надо Николаич, машина сейчас тебе нужней, я до гостиницы и пешком дойду, воздухом подышу.
– Ну, как хочешь, – ещё более удивился Савельев.
3
От полка до жилого городка идти где-то с километр. Встречные офицеры и прапорщики козыряли, удивлённо глядя на идущего пешком полковника – заштатный гарнизон не Москва и здесь полковник фигура редкая и весомая. Фурсов шёл, не отвечая на приветствия, ни на что не отвлекаясь, он лихорадочно переваривал только что услышанное: сын Аньки Селивановой с пятого этажа, его бывшей одноклассницы повесился сегодня в этой унылой степи на брючном ремне, а сейчас для него мастерят цинковый гроб и этот медведеобразный майор повезёт его в Лухов…
В седьмом классе Аня как-то вдруг похорошела: на летние каникулы уходила угловатой и бесформенной, как и её сверстницы, а через три месяца её было не узнать – выросла, округлилась, налилась. На неё стали заглядываться, а во время физкультуры специально приходили поглазеть в школьный спортзал даже старшеклассники: форма установленная в те годы на уроках физкультуры для девочек, белые майки и обтягивающие трусы, позволяла ей эффектно демонстрировать все свои достоинства. Аня довольно скоро освоилась с ролью школьной «королевы красоты» и вела себя соответствующим образом, вызывая жуткую зависть подруг. Училась она неважно, но ничуть от этого не страдала, а женщины и бабульки во дворе так и вовсе не сомневались, что ей учёба ни к чему, всё равно лучшего жениха отхватит. Саша Фурсов это знал со слов своей матери, у которой обычно то, что в голове, тут же оказывалось на языке.
Саше тоже нравилась Аня, но рослая красавица своего невзрачного